– Господи, – сказала Мона, качая головой. – Вот такие, как ты, увеличивают статистику изнасилований по недопониманию.
– Изнасилование по недопониманию? Это такое понятие? Оно имеет смысл?
– You tell me[23]. Никто никогда не понимал меня неправильно.
– И это напомнило мне, что я наконец выяснила, почему ты пользуешься «Олд-спайсом».
– Нет, ты не могла, – расстроилась Мона.
– Да! Защита от изнасилования! Что, не так? Лосьон после бритья, пахнущий тестостероном. Он их отпугивает так же эффективно, как и перцовый спрей. Но ты не задумывалась над тем, что он отпугивает и других мужчин, Мона?
– Сдаюсь, – простонала Мона.
– Да, сдавайся и рассказывай!
– Все из-за моего отца.
– Что?
– Он пользовался «Олд-спайсом».
– Конечно! Вы же были так близки. Тебе не хватает его, бедняжка…
– Я использую его как постоянное напоминание о самом важном, чему он меня научил.
Нора заморгала:
– Как бриться?
Мона хохотнула и взяла стакан с водой:
– Никогда не сдаваться. Никогда!
Нора склонила голову набок и серьезно посмотрела на подругу:
– Ты нервничаешь, Мона. В чем проблема? И почему ты не взяла дело Скёйен? Убийства вампириста – это твое дело.
– Потому что у меня есть bigger fish to fry[24]. – Мона убрала руки со стола, когда к ним вернулся официант.
– Искренне на это надеюсь, – сказала Нора, глядя на жалкую порцию филе, которую официант поставил перед ее подругой.
Мона поковыряла его вилкой:
– И я так нервничаю, потому что за мной наверняка будут следить.
– Ты о чем?
– Да, о чем я? Этого я не могу рассказать тебе, Нора. Как и никому другому. Потому что таков уговор и потому что я знаю, что нас сейчас прослушивают.
– Нас прослушивают? Ты шутишь! А я-то сказала, что Холе… – Нора прикрыла рот рукой.
Мона улыбнулась:
– Едва ли это будет использовано против тебя. Дело в том, что, возможно, я скоро совершу самое великое деяние в криминальной журналистике. Да что там, самое великое деяние всех времен.
– Ты должна рассказать мне!
Мона решительно покачала головой:
– Я могу сказать тебе только то, что у меня есть пистолет. – Она похлопала по своей сумочке.
– Ты пугаешь меня, Мона! А если они услышат, что у тебя есть пистолет?
– Я хочу, чтобы они это услышали. Тогда они поймут, что им не стоит морочить мне голову.
Нора застонала в отчаянии:
– Но почему ты должна делать все одна, раз это так опасно?
– Потому что только в этом случае я войду в историю журналистики, дорогая Нора. – Мона широко улыбнулась и подняла стакан с водой. – Если все пройдет как надо, я плачу за наш следующий ланч. И несмотря на чемпионат Норвегии, в следующий раз мы будем пить шампанское.