– Ее?
– Мою мать. Или людей, попавших в такую же ситуацию. Так я думал.
– Как она умерла?
Андерс пожал плечами:
– В наш дом вломились. Возникла ситуация с захватом заложников. Мы с отцом просто стояли и смотрели. У отца началась истерика, и вор пырнул маму ножом и убежал. Отец носился взад и вперед, как курица, которой отрубили голову, и кричал, чтобы я ее не трогал, а сам искал ножницы. – Виллер сглотнул. – Мой отец, главный врач, искал ножницы, а я стоял и смотрел, как она умирает от потери крови. После этого я разговаривал с врачами и понял, что ее можно было спасти, если бы мы с самого начала стали предпринимать верные действия. Мой отец гематолог, государство инвестировало миллионы, чтобы научить его всему, что можно знать о крови. И тем не менее он не смог сделать простые вещи, которые надо было сделать, чтобы из нее не вытекла вся кровь. Если бы присяжные знали то, что он знает о спасении жизни, они осудили бы его за непреднамеренное убийство.
– Значит, твой отец подвел. Подводить – это так по-человечески.
– А он все равно сидит в кабинете и думает, что он лучше других, потому что занимает должность главного врача. – Голос Андерса задрожал. – Полицейский со средним аттестатом, прошедший недельный курс ближнего боя, смог бы справиться со взломщиком до того, как он ударил ее ножом.
– Но сегодня он не подвел, – сказал Олег. – Потому что твой отец – Стеффенс, да?
Андерс кивнул.
– Когда речь идет о жизни коррумпированного, ленивого куска дерьма вроде Бернтсена, он, разумеется, не подвел.
Олег посмотрел на часы и достал телефон. От мамы сообщений не было. Он убрал его. Она ведь сказала, что Олег ничего не может сделать для Харри. Но он мог кое-что сделать для Трульса Бернтсена.
– Это не мое дело, – произнес Олег, – но ты когда-нибудь спрашивал своего отца, от чего он отрекся? Сколько лет постоянного каждодневного тяжелого труда он потратил, чтобы узнать все о крови, и сколько человеческих жизней спас этот труд?
Андерс покачал склоненной головой.
– Нет? – спросил Олег.
– Я с ним не разговариваю.
– Вообще?
Андерс пожал плечами:
– Я переехал. И отказался от его фамилии.
– Виллер – это фамилия твоей матери?
– Да.
Они успели увидеть серебристую спину человека, ворвавшегося в операционную, до того как за ним захлопнулись двери.
Олег кашлянул:
– Опять же это не мое дело. Но тебе не кажется, что ты вынес слишком строгий приговор отцу?
Андерс поднял голову и посмотрел в глаза Олегу.
– Ты прав, – произнес он, медленно покачивая головой. – Это не твое дело.
Потом он встал и направился к выходу.