— Это мы — дикари? — возмутился мужчина. — Разве это не вы приходите на нашу землю, грабите наши дома, разоряете целые селения?
— Вот и я о том же, — мне не хотелось вступать в дискуссию, и поэтому я предпочла согласиться с обвинениями, тем более что они были совершенно справедливыми. — Если все, чему нас учат в храмах, ложь, то я вполне могу допустить, что и вас обманывают.
— Это невозможно, — убежденно покачал головой Ламар. — Я сам видел тела людей, которых привезли оттуда — они были в жутком состоянии, поверь мне.
— То есть, ты говоришь, никто оттуда живым не возвращался? — я уточнила этот момент, чтобы задать следующий вопрос, и, дождавшись утвердительного ответа, продолжила. — А кто тогда привез трупы?
— Что? — не понял мужчина. — О чем это ты?
— Ну, кто-то ведь должен был отправиться туда, чтобы забрать тела ваших людей.
— Я всего лишь воин, — уже не так уверенно ответил Ламар. — Не могу всего знать. И еще… На твоем месте я бы не стал говорить об этом с Мастером. Конечно, если он сам не спросит — тогда нужно отвечать честно.
Последние слова он произнес приглушенным тоном, словно боялся, что его кто-то услышит, и я подумала, что, возможно, у него есть определенные сомнения на этот счет. Не могу сказать, что меня это сильно порадовало, однако и оставлять без внимания подобное проявление человечности, конечно, не стоило. Если Ламар решился на то, чтобы предостеречь меня, значит, он был способен поверить в мою невиновность перед его народом. Что ж, уже неплохо.
— Вот, мы и доехали, — мужчина привстал на стременах и взглянул куда-то вдаль. — Сигнальные огни.
— И что потом? — я проследила за его взглядом, но ничего не смогла рассмотреть. — Мы увидимся еще?
— Это будет зависеть от решения Мастера. Может быть, нам больше не удастся… Впрочем, не будем о грустном. Тебе нужно выспаться и привести мысли в порядок — от этого зависит твоя дальнейшая судьба.
Сказав это, Ламар подозвал кого-то из ближайших охранников, а сам отправился вперед. Мне показалось, что я смогла уловить грусть и досаду в его глазах, но я не была в этом уверена — в конце концов, он, по его же собственным словам, был всего лишь моим конвоиром, который вез меня к месту возможной казни. Сколько таких уже было у него? Сколько еще будет? Представив себе, что он уже вел подобные разговоры сотни раз, я нахмурилась, но тут же отогнала от себя эти деструктивные мысли и образы. Ламар был прав: мне нужно было думать, прежде всего, о себе и о том, как доказать местному управленцу, что меня можно оставить в живых.