— Я чувствую твое смятение. Что случилось, Ана?
Голос незнакомца, вопреки моим ожиданиям, не был грозным — в нем слышалась искренняя забота. Это сразу сбило меня с толку, и я подумала, что, возможно, была слишком поспешна в своих выводах. С другой стороны, теплые нотки могли быть всего лишь свидетельством участия. Ана ведь была, по ее словам, на хорошем счету у руководства, так почему бы ему и не беспокоиться о ее самочувствии?
— Все в порядке, учитель, — отозвалась я, стараясь сосредоточиться исключительно на происходящем и не думать ни о чем больше. — Небольшое недомогание, и только.
— Небольшое недомогание может стать причиной больших ошибок, — глубокомысленно заметил старец. — Разве ты забыла об этом?
— Нет, конечно. Но мне далеко до вашей мудрости.
— Ты, я вижу, наконец-то усвоила главный урок, — неожиданно с довольным видом улыбнулся учитель. — Жаль, что это произошло во время нашей последней встречи, но лучше поздно, чем никогда.
— Какой урок? — осторожно спросила я.
— Что гордыня — это тяжесть, которая тянет тебя вниз, мешая взлететь. И мне хочется верить в то, что ты не пытаешься сделать мне приятно, а, действительно, думаешь так.
— Конечно, не сомневайтесь.
Я все еще боялась сталкиваться взглядами с этим человеком, и когда он подошел ко мне, опустила голову еще ниже, однако ничего из этого не вышло — старец взял меня за подбородок и заглянул в глаза. Стараясь унять дрожь во всем теле, я, тем не менее, выдержала долгий испытывающий взгляд, и когда учитель, наконец, отступил от меня на пару шагов, с облегчением вздохнула. Все эти несколько секунд, показавшиеся мне вечностью, я изо всех сил старалась транслировать исключительно местные образы. Не знаю, почему, но у меня создалось впечатление, будто экзаменатор читал мои мысли и видел меня насквозь, и уже в следующее мгновение я поняла, что была права. Повернувшись ко мне спиной, старец некоторое время молчал, а когда заговорил, я с трудом сдержалась, чтобы не закричать от ужаса.
— Тебе не место среди нас, дитя, — произнес он грустным голосом. — Великие испытания ждут тебя, но я не вижу твоей судьбы, она скрыта от меня. Тебе остается только бежать. Бежать так далеко, как только можешь. Это все, что я могу сделать для тебя. Я постараюсь сохранить все в тайне, но рано или поздно Бальтазар узнает о тебе. Он всегда и обо всем узнает. И тогда ты станешь мишенью. Единственный твой шанс уцелеть заключается в том, чтобы в этот момент находиться за пределами его влияния.
Повернувшись ко мне, старец долго и внимательно вглядывался в мои расширенные от страха глаза, после чего покачал головой: