Я не успела остановить Агера, который вдруг склонился над одним из скелетов и принялся шарить руками под тканью, которая покрывала кости. Мне стало дурно, и я была вынуждена опуститься на пыльный пол, чтобы не упасть в обморок. Чувствуя, как стены водят вокруг меня дикий хоровод, я закрыла глаза и судорожно сглотнула слюну. Чему учил меня отец? Сделать глубокий вдох и с силой надавить ногтем на подушечку мизинца. Мне никогда не приходилось пользоваться этим советом, и теперь я надеялась на то, что этот незамысловатый способ поможет мне. Не знаю, что именно подействовало: боль в мизинце или самовнушение — но я довольно быстро пришла в себя. Когда я решилась открыть глаза, Агер уже стоял рядом с останками второго мертвеца и что-то рассматривал. Судя по его поведению, он был крайне возбужден. Молодой человек то присаживался на корточки, то снова вскакивал на ноги и принимался ходить туда-сюда. Наконец, он обессиленно опустился рядом со мной и уставился в одну точку.
— Что ты нашел?
Я осторожно тронула его за плечо, но он отреагировал не сразу. Сжимая что-то в руке, Агер выглядел растерянным, чего я за ним прежде ни разу не замечала. Прошло, по меньшей мере, три минуты, прежде чем он ответил на мой вопрос.
— Не знаю. Я ничего не понимаю.
Когда он раскрыл ладонь, я ожидала увидеть там что-то страшное, и была немного разочарована, когда передо мной оказались два простых металлических перстня, потемневших от времени.
— И что? — я толкнула Агера, чтобы тот пришел в себя. — Ну, кольца. Безделушки. У меня есть похожие. Что тебя так испугало?
— Посмотри на эмблемы, — мальчик поднес перстни к самому моему лицу, и я брезгливо отстранилась. — Ничего не замечаешь?
— Ну, солнце на одном изображено, — я пригляделась внимательнее. — На втором — луна. Что такого?
— Да что с тобой?! — возмутился мальчик. — Я понимаю, что ты башкой долбанулась, но не до такой же степени!
— Объясни, наконец! — я тоже повысила голос. — Может быть, тогда я что-то вспомню.
Агер выглядел потрясенным и рассерженным одновременно, но, вероятно, рассудив, что не стоит ссориться, вздохнул и уже спокойным тоном объяснил:
— Солнце — символ Бальтазара. Луна — знак демонов. Теперь понятно?
Понятно ли мне было? Наверное, нет. Подумав, я решила, что в моем положении было бы глупо изображать из себя всезнайку, и призналась в этом мальчику. Он некоторое время молчал, рассматривая артефакты, которые все еще держал в руке. Наконец, он спрятал их в карман и почесал затылок.
— Это очень странно. Такого вообще быть не должно, и я, честно говоря, не знаю, как объяснить то, что мы увидели. Но я постараюсь.