обделенным, но когда потянулся к ней снова, ее ладонь уперлась ему в грудь,
сдерживая порыв.
– Не смейте больше меня оскорблять.
– Оскорблять? О чем вы говорите?
– Вы действительно полагали, что любовные ласки убедят меня позволить вам
увильнуть от исполнения обязательств?
– Я поцеловал вас не поэтому, – пробормотал он, силясь собраться с мыслями. –
Просто я… вы так прекрасны, что я не сдержался.
Стоило это произнести, как все его творческие инстинкты немедля
взбунтовались. Ни один писатель, обладающий хоть каплей таланта, подумал
Себастьян в приступе отвращения к себе, не сочинил бы такого избитого
сюжета. Никогда прежде, соблазняя женщин, он не прибегал к подобной
банальщине. Но сию секунду голова шла кругом, тело сгорало в огне и он
просто не смог придумать лучшего объяснения.
Вполне понятно, что Дейзи ему не поверила.
– Вы, должно быть, считаете меня совершенной маленькой дурочкой.
– Нет, вовсе нет. Возможно, вы чуточку наивны, но… – Он замолчал, вдруг
поняв, что сказать такое было, вероятно, не лучшей идеей. – Я никогда не
считал вас дурочкой. По правде говоря…
– Могу только представить, как вы себе это вообразили, – отрезала она. – «Вы
так прекрасны, Дейзи» и «я просто не смог удержаться, Дейзи». – Умолкнув,
она закатила глаза и усмехнулась. – Само собой мне, как какой-нибудь
пустышке, полагалось, не помня себя от восторга, упасть в ваши объятия. И в
этот самый момент вы нанесли бы решающий удар: «О, кстати, дорогая, мне
ведь не придется и впрямь вносить эти исправления»?
Похоже, на этом плане можно было поставить крест.
– Что-то вроде того, – со вздохом признался Себастьян.
– Какая наглость! Полагать, что ваши заигрывания увлекут меня настолько, что
я позабуду об обязательствах по отношению к своему нанимателю! Уж не
говоря о моей чести и самоуважении.
Эти слова уязвили его.
– Вряд ли несколько поцелуев поставили под угрозу вашу честь и
самоуважение! И в свою защиту, – добавил он, – хочу заметить, что вы не особо
сопротивлялись.
– Мне бы и не пришлось! – парировала Дейзи. – В первую очередь вам не
следовало делать из меня объект своих нежелательных ухаживаний.
– Нежелательных? А, значит, так вы объясняете то, что обняли меня за шею и
целовали в ответ.
– Я не делала ничего подобного!
– Лгунья.
Сложив руки, Дейзи сердито воззрилась на него.
– Единственный лжец здесь – это вы, – возразила она, отказываясь становиться
в положение защищающегося. – Вы ведь даже не собирались вносить те
поправки, верно?
– Мои намерения здесь не при чем. Вы требуете слишком существенных
изменений, а рукопись слишком сыра. Мне бы пришлось начать с самой первой