В голове возник образ графа, и, закрыв глаза, она откинулась на локтях,
размышляя о его губах, прижимающихся к ее шее.
«Когда?» – гадала она, и в ней нарастало предвкушение, столь острое, что оно
стерло все сожаления и страхи. Когда он поцелует ее снова?
Это, думала Дейзи, самый настоящий роман. И она хотела его, так сильно –
почти невыносимо. Может, это грешно, безнравственно и просто неправильно,
но она не могла найти в себе сил отказаться от заключенной сделки. Даже если
это была сделка с дьяволом.
Здравомыслящий человек ответил бы «нет». Здравомыслящий человек вчера
выпроводил бы изящную попку мисс Меррик вместе с ее соблазнительным
предложением прямиком за дверь и отправил бы первым же поездом обратно в
Лондон. Но обладай Себастьян здравым смыслом, он никогда бы не стал
писателем.
Положив руки на печатную машинку, он уставился на заправленный в каретку
лист и два напечатанных на нем слова. «Крэнделл» до сих пор работал
исправно, и Себастьян еще помнил, как им пользоваться. Ему без труда удалось
напечатать слова «ГЛАВА ПЕРВАЯ», но сразу же за сим образовались
сложности.
Убрав руки с машинки, он сверлил «Крэнделл» тоскливым и враждебным
взглядом, чувствуя, как кокаин влечет его, подобно змею-искусителю. Эта тяга
отдавалась шепотом в ушах, текла по венам, маня, соблазняя, пытаясь отвлечь
на каждом шагу.
Он с этим завязал, напомнил себе граф. Он сумел отказаться. Глубоко вздохнув,
Себастьян взял в руки письмо Дейзи с замечаниями. Он прочел его уже дюжины
раз, но продолжал читать снова – так он мог заниматься чем-то, а не просто
бросить все к чертям.
– Вступление слишком нудное, – пробормотал он себе под нос, – напоминает
чтение описаний из Бедекера.
Разумеется, она права. Путешествие главного героя через канал, поездка на
поезде из Кале в Париж, описание вокзала Сен-Лазар и в самом деле
напоминали выдержки из путеводителя Бедекера.
Выпрямившись в кресле, Себастьян отложил письмо и вновь положил пальцы
на клавиши «Крэнделла». Он решил придумать книге новую завязку. Что-
нибудь живое и эмоциональное.
– Сэмуэль Риджуэй, – бубнил он, печатая, – слыл многообещающим молодым
человеком.
Нет, слишком бездеятельно. Перечеркнув крест-накрест эту строчку, он
попытался вновь.
– Когда Сэмуэль Риджуэй сошел с поезда, на вокзале Сен-Лазар кипела суета.
Прервавшись, он закатил глаза. Разумеется, там кипела суета. Ради бога, это
ведь вокзал. Вновь он вычеркнул написанное и, глядя на перекрещенные линии,
красовавшиеся на каждом напечатанном абзаце, ощутил приступ отчаяния. Как,
черт побери, он мог исправить всю рукопись, когда ему даже не под силу