а в голове до сих пор звенели слова Дейзи.
Чтобы я смогла стать таким же великим писателем, как вы.
Осознание того, что она питает столь большие надежды в отношении него и
успеха их затеи, пугало Себастьяна до чертиков. Если он и мог чему-то ее
научить, то только тому, что не стоит связывать с писательством столь
грандиозные мечты. Сие занятие причудливо, жестоко и непредсказуемо, и
вовсе не из тех, на которые стоит возлагать чьи-то надежды или самооценку. А
еще он неимоверно злился, слушая, как она отзывается о себе, словно, кроме
писательского таланта, в ней нет ничего примечательного. Словно ее честность,
оптимизм и жизнерадостность не стоят и гроша. Что станется с ней, если
писательство погубит в ней все эти качества? Что будет, если она станет
похожей на него? Почему-то больно было, заглядывая в будущее, представлять
Дейзи этаким пресыщенным, видавшим виды циником, в которого превратился
он сам. А это произойдет, если она не будет осторожна и если никто не наставит
ее на верный путь.
Остановившись, он с отчаянным стоном прижал ладони ко лбу. Вся эта чушь с
наставничеством была лишь хитростью. Он не собирался заниматься им на
самом деле.
Хруст гравия заставил Себастьяна опустить руки и оглянуться через плечо.
Увидев, как Дейзи выходит из-за поворота, а солнечные лучи играют в
блестящих волосах, волосах, которые она даже не считала красивыми, он не
сдержался.
– Когда-то я был совсем, как вы, – произнес он, оборачиваясь. – Считал, что
писательство – это все, ради чего стоит жить. Думал с помощью него доказать
отцу и самому себе: я что-то значу не потому, что от рождения принадлежу к
определенному классу, не оттого, что мне судьбой уготовано стать следующим
графом Эвермором, но потому, что могу в чем-то достичь совершенства.
Подобно вам, я желал чего-то, что смогу назвать своим. В душе я ощущал
некую пустоту и полагал, что творчество ее заполнит. – Он глубоко вздохнул. –
Но этого не произошло. И не произойдет. Это невозможно.
Дейзи собралась ответить, но он ее опередил:
– Хотите быть писателем? Что ж, хорошо. Но не считайте сие занятие большим,
нежели оно на самом деле есть. Пишите, дабы поведать свою историю, и ни по
какой иной причине. С помощью него не достичь величия, это иллюзия. Только
ты начинаешь считать себя великим, как тут же скатываешься до
посредственности. Поверьте, уж я-то знаю. Откуда, думаете, взялась та
банальная безвкусица, о которой вы писали отзыв? Просто я считал себя
великим, когда на самом деле был всего лишь гордецом. Не позволяйте
писательству сделать с вами то, что оно сделало со мной. Не позволяйте ему