разрушил бы мгновение. Пришлось довольствоваться видом залитой краской
щеки, усыпанной прелестными веснушками, и выбившихся из-за уха
непослушных рыжих завитков, и пусть он видел лишь половину лица, но не
было в его жизни зрелища прекраснее, чем написанное на нем наслаждение в
момент, когда она наконец достигла пика.
Тяжело дыша, Дейзи привалилась к стене, но Себастьян выждал, когда
последние конвульсивные волны оргазма отступят, и только потом убрал руку.
Опустив юбки, он разгладил их в прежнем порядке, изо всех сил стараясь не
думать о болезненной, ноющей потребности собственного тела. Себастьян
развернул Дейзи к себе так, чтобы видеть ее лицо целиком, и, когда она
изумленно открыла глаза, ощутил всплеск удовольствия не менее мощный,
нежели любое когда-либо испытанное им сексуальное освобождение.
Заправив ей за ушко выбившийся локон, он заставил себя отпустить Дейзи.
– Вот, – проговорил он, отступив назад, – такой поцелуй я и имел в виду.
Так не целуются. Дейзи не понимала, что с ней только что произошло, но знала,
что с этим не мог сравниться даже их страстный поцелуй в лабиринте.
Она во все глаза смотрела на Себастьяна, оцепенев от охватившего ее вихря
ощущений. Она до сих пор вздрагивала, хотя граф уже не касался ее. И
несмотря на тишину в комнате, в ушах до сих пор эхом отдавались ее
собственные стоны.
Себастьян отвернулся, чтобы собрать снятую раньше с Дейзи одежду.
Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Он протянул ей вещи, но она не
спешила их надевать. Прежняя стеснительность исчезла без следа. После всего
случившегося ее уже не сильно заботило, что она стоит перед ним полуодетая в
залитой светом комнате.
Ее тело было объято экстазом и все еще исполнено некой странной апатии.
Какая-то часть ее не желала ничего, кроме как обвить руками его шею,
поцеловать и остаться здесь так надолго, насколько только возможно, но
Себастьян, казалось, не горел желанием задерживаться. Он помог ей надеть
блузу и даже было принялся застегивать пуговицы, но, глубоко вздохнув,
остановился.
– Полагаю, тебе лучше закончить самой, – выдохнул он, убрав руки. – Не
думаю, что я сейчас способен с этим справиться.
Он не стал вдаваться в объяснения, но Дейзи различила хрипотцу и
напряженность в его голосе. Прежде чем он отвернулся, Дейзи случайно
опустила взгляд, и, когда заметила твердую выпуклость под брюками,
понимание внезапно проникло в ее потрясенный разум.
– Ты в порядке?
Язвительный смешок эхом отразился от стен.
– Нет, пока что нет, – бросил он через плечо и направился к выходу. – Но
ничего, переживу.
Между ними повисло молчание. Никто не проронил ни слова, пока Дейзи не