− В отсрочке нет нужды, мисс Меррик. Гарри хочет книгу? Ради бога, он ее
получит.
− Куда вы? – окликнула Дейзи, когда он направился к двери.
− Ждите здесь.
Широкими шагами он вышел из гостиной и направился в кабинет. Среди
загромождавших пол ящиков он отыскал нужный и открыл его. Как
примечательно, подумал он, глядя на обнаруженную несколько дней назад
рукопись, завершить карьеру первой написанной им вещью.
Себастьян потянулся к ящику, затем замешкался, рука его сжалась в кулак, когда он вспомнил, почему не предлагал этот роман ни одному издателю. Тот
был недостаточно хорош.
Правда, сейчас это едва ли имело значение. Его литературная карьера и без того
уже достигла самого дна, так что изменит еще одна плохая книга? Либо эта
рукопись, либо ничего. Он достал кипу бумаги, захлопнул крышку ящика и
вернулся в гостиную, к окну, где его ждала мисс Меррик.
− Вот, − объявил он, суя ей перевязанную бечевкой пачку. – Здесь моя
следующая книга. Передайте Гарри: она же и последняя.
Себастьян ощутил мрачное удовлетворение при виде того, как эти сочные губки
приоткрылись от удивления, когда рукопись оказалась у нее в руках.
− Но я полагала, вы сказали, у вас нет книги.
− Я ошибся.
Девушка опустила глаза.
− Она старая, − нахмурившись, проговорила Дейзи, пробежав кончиком пальца
по скрученным уголкам. – Бумага пожелтела. И она рукописная. Вы же
говорили, что печатаете свои рукописи. – Она вновь подняла глаза. – Когда же
вы написали эту?
− Какое это имеет значение? Это законченный роман. В котором, осмелюсь
предположить, примерно сто тридцать пять тысяч слов.
− Но старая рукопись – совсем не то, что требуется лорду Марлоу! Ради вашего
же блага он хочет, чтобы вы вновь начали писать.
− Мне плевать, что там ему хочется. Я исполнил свои обязательства. Отдайте
ему книгу и передайте, что я ожидаю выплату оставшихся пяти тысяч фунтов
согласно условиям контракта.
Дейзи замешкалась, затем со вздохом уступила:
− Хорошо. Я передам лорду Марлоу ваше послание.
Стоило ей принять рукопись из его рук, Себастьян тут же преисполнился
чувством сокрушительного облегчения. Все кончено. Больше ему не придется
написать ни слова. Все, наконец, кончено.
Мисс Меррик же, казалась, придерживалась иного мнения. Вместо того, чтобы
удалиться, она стояла, разглядывая рукопись в своих руках.
− Вы… − Она запнулась и, подняв голову, взглянула на него. – Что вы
собираетесь теперь делать?
Сей вопрос испортил Себастьяну минутную радость избавления. Дело сделано,
и нет пути назад. Он больше не писатель. Осознав это, он вновь ощутил
разверзшуюся внутри пустоту. А кто он тогда, если не писатель?