ведь не всерьез?
Но Дейзи не шутила. Судя по задумчивому выражению лица.
− Мне кажется, если верить, то все получится.
− Нет, не получится. Это ложь, а ложь еще никому не помогала.
Раздраженно фыркнув, Дейзи отложила перо и встала.
− Иной взгляд на вещи – не ложь! − заявила она и встала подле него перед
французским окном. – В позитивном мышлении нет ничего дурного или
лживого.
− Стакан наполовину полон, в этом суть? А вы всегда такая?
− Какая такая?
− Сама безмятежность, хорошее настроение и солнечный свет?
Дейзи не обиделась. Напротив, она вдруг улыбнулась.
− Похоже на то, − призналась она. – Боюсь, это ужасно раздражает мою сестру.
− В самом деле? Не представляю почему.
Она состроила Себастьяну рожицу.
− Дразнитесь, если хочется, мне все равно, я предпочла считать писательство
забавой. А вы нет, вот почему для вас это так тяжко.
Ее точка зрения так незамысловата.
− Писательский труд не забава. Это одержимость. Это зависимость. Согласен, в
нем можно обрести удовлетворение и, вероятно, даже очищение. Лично я всегда
ощущал ошеломительное чувство облегчения, заканчивая книгу, но лишь
потому, что проходила та порабощавшая меня одержимость. У творчества
много сторон, но это не забава. Меня ставит в тупик, как вы вообще можете так
считать.
− Я просто включаю воображение. Всякий раз, садясь за работу, я представляю,
что отправляюсь в удивительное путешествие, а моя история – место,
наполненное очаровательными людьми, загадочными улочками и спрятанными
сокровищами.
Себастьян с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза.
− И я стараюсь не умалять значимость своих первых шагов, − продолжила она. –
Поэтому как можно быстрее пишу первые наброски. Это трудно, но я пытаюсь
отложить критический разбор на потом, когда буду более объективна.
Эта мысль показалась ему разумной. Прежде ему такое не могло и в голову
прийти. С другой стороны, он никогда не делал несколько набросков. Он
выписывал одну, и только одну, линию. Всегда.
− А если страницы, что вы настрочили с такой скоростью, окажутся ерундой?
Вы просто потеряете время.
− Лучше терять время, когда пишешь что-то, чем терять его, не делая ничего!
Эти слова подействовали на Себастьяна, подобно физическому удару. Повернув
голову, он посмотрел в окно.
− Справедливо, − пробормотал он, прижавшись лбом к стеклу. – Весьма
справедливо.
Между ними повисло молчание. Оба вернулись к своим столам, где она
продолжила писать, а он вновь взял в руки рукопись. Но слова Дейзи
продолжали эхом звучать в его голове, и он счел, что продолжать чтение
невозможно.
Писательство – забава? Он ощутил странный проблеск душевного волнения.