Когда в 1957 году я пришел в качестве старпома к нему на «Мсту», он понял, что это совсем, как говорится, «не подарок», но и бровью не повел. Дело в том, что я до этого плавал старпомом на пассажирских судах местных каботажных линий, а «Мста» являлась судном-снабженцем и занималась доставкой грузов в пункты и на полярные станции арктического побережья, на которых, как правило, не было оборудованных причалов, и выгрузка осуществлялась силами экипажа с использованием своих, «хилых» плавсредств. Каждая такая выгрузка – морской десант, где грозными противниками являлись дрейфующие льды, волнение моря, накат волны на берег в районе выгрузки, туманы, отмели, низкая температура воздуха.
Такая работа требует высокой организованности экипажа, многих навыков и разумного упорства. В ней всегда присутствует риск потерять груз, плавсредства, покалечить людей. Так как я появился на «Мсте» поздней осенью, во время стоянки на Балтике, у меня было время до начала навигации 1958 года познакомиться с судном и экипажем, которых Герман знал прекрасно.
Во время арктической навигации 1958 года нам предстояло обеспечить всем необходимым 8 полярных станций. При выгрузке на первых двух из них Герман четко контролировал и тактично подправлял мои действия. Он умел быстро и адекватно оценивать ситуацию и не боялся брать на себя ответственность как за свои действия, так и за действия своих подчиненных.
Кажется, в 1960 (или в 1961) году, после капитального ремонта в Риге, мы зашли с грузом в маленький английский порт Кингс Линн, что рядом с заливом Уош на побережье Северного моря. Несмотря на свои скромные размеры, «Мста» оказалась самым большим судном, когда-либо входившим в миниатюрный док этого порта, и первым судном под флагом СССР, посетившим его. В Англии доступ в порты свободный, и местные жители любят прогуливаться у доков, наблюдая за процессом докования судов. А тут такой большой пароход, да еще из загадочной страны! Начались прогулки вдоль нашего борта, вначале это были школьники. На второй день самые смелые напросились на экскурсию – им показали судно. На следующий день у трапа появилась стайка ребят постарше, лет 15–16, с молодым человеком в очках, который оказался преподавателем английского языка, по совместительству преподававшим и русский язык на каких-то курсах в соседнем городке – Бостоне. Звали его Филипп Троманс. Этой группе показали пароход и прокрутили какой-то фильм про войну. При расставании Троманс попросил разрешения посетить судно вечером следующего дня с двумя-тремя коллегами. Раздумывать и советоваться у Германа времени не было, и он в своей обычной доброжелательной манере дал «добро» на визит. Гости убыли, а мы втроем – Герман, помполит Борис Зубрилов и я – стали «чесать репу». Дело в том, что, хотя «отца народов» уже не стало, старые порядки на флоте еще сохранились: контакты при заходе в иностранные порты предписывалось устанавливать только с рекомендованными организациями и лицами (список таковых находился у помполита) или по рекомендации консульства СССР в стране нахождения судна. Помполит явно нервничал. Я же был «салагой»: мне только в 1956 году открыли визу и только в феврале 1957 я стал членом партии (КПСС).