– Извините, – произнёс Фёдор сиплым, грудным как из подземелья голосом, когда за ним затворилась стеклянная дверь среди огромной витрины, из коей на улицу буквально вылазила разнообразная зелень. Продавец стояла к ней спиной, что-то перебирая внизу, почему слегка вздрогнула от его обращения. Он и сам почувствовал неловкость от неестественной хрипоты звука, вырвавшегося из пересохшего горла. Кстати сказать, в это раннее время Фёдор оказался единственным покупателем. – Что у вас самое редкое? – спросил он. Та недоверчиво покосилась на него и указала на верхнюю полку в конце стеллажа, который располагался в метре за прилавком, тянувшегося вдоль всего помещения. На ней вряд стояли разнообразные вазы, горшочки, коробочки и т.п.
– Вот, выбирайте.
Он машинально прошёл дальше от входа и минуты три просто смотрел на буйство красок, ничего не соображая.
– Вообще-то я не разбираюсь. Подскажите, пожалуйста, что самое-самое редкое, – Фёдор опять сделал особый упор на «редкое». Продавец нехотя встала (всё это время она продолжала с чем-то возиться на корточках) – тут его взгляд скользнул по бирке, прикреплённой к её блузке, на которой красовалась надпись «Алина» – это нежное, хрупкое имя совсем не шло довольно пожилой и полной женщине со сросшимися бровями; ощущение глупости происходящего пробежало по телу холодными мурашками. Она взяла небольшую скамейку, прошла в конец прилавка, встала на неё и вдруг к большому удивлению покупателя кончиками пальцев стащила с полки и подала какой-то зелёный глист, плававший в мутноватой вязкой жидкости внутри довольно изящной стеклянной баночки. Затем, посматривая на место, с которого сняла сей шедевр заграничных флористов, начала уверять, что это именно то, что тому было надо.
– К нам их недавно начали возить, берут мало – дорого очень, но, говорят, оно того стоит, красиво распускается, хоть и недолго цветёт. Вот тут вот нажмёте и немного повернёте против часовой стрелки, только вечером надо, часов в 7, а то завянет, так и не распустившись.
– А в чём это он?
– Это такой специальный раствор. Видите, он, когда с воздухом соприкасается, плёнкой покрывается, чтобы сохранялся как можно дольше. Говорю, плохо берут, дорого очень. Может, вам что-нибудь попроще? – сжалилась, наконец, она. – Я сама не видела, но кто брал, говорят, очень красиво получается, – у неё, видимо, закончился словарный запас, а, может, она просто разволновалась, что невзначай удастся продать и без того залежалый товар. – Главное, не забудьте, что вечером надо открывать, только вечером, в 7, а лучше даже в 8 или полдевятого. Вещь редкая, очень редкая, вы не сомневайтесь, ваша жена (?) довольна будет, только дорогая очень…