31.05 Что ж, пожалуй, всё, кончились мои пустые рассуждательства о том, о сём. А ведь всерьёз я с ними возился, абсолютно всерьёз, потому что ничего другого не знаю, не в состоянии знать, мечтать умею, знать не умею. Ладно, плевать, мелочь да и только, и я мелочь, и всё вокруг мелочь, щемящая, но при этом претенциозная. Не столько тяжело терять, сколько тяжело не находить там, где предполагал найти. И так всю жизнь, даже когда поиски обретают конкретную форму, когда ты полагаешь, что прекрасно знаешь, чего хочешь, и стремишься к нему, когда исчезают мнимые препятствия, которые пытались загадить путь к твоей мечте, да даже когда нет никакой гарантии, что их результат принесёт удовлетворение, длящееся хотя бы часом долее пяти минут, именно тогда появляются препятствия реальные, точнее, всё оказывается лишь игрой ума, самолюбивым желанием, чтобы все высшие ценности были такими, какими тебе хочется их видеть. Разумеется, ничего сверхъестественного не произошло и случиться не могло, всё по-прежнему, но мертворождённо, жизни в нём нет ни сейчас, не было ни часом ранее, ни днём, ни неделей и не будет никогда в будущем. Наконец я понял, насколько моё стремление неуместно, надрывно, выделано. Мне уже смешно вспоминать разные частности, мимолётные обстоятельства, то, например, какие я выбрал цветы, со всей серьёзностью полагая, что происходящее, а, главное, результат будет иметь малейший смысл, как в конце концов остановился в своём выборе на специальном сосуде с лотосом, который, по уверениям продавца, должен распуститься ровно в полночь. Символично, хоть и натянуто, время любви, к тому же большая редкость, а ведь лично вручить не удалось, вышло безлико и ненужно, ко всему ещё и не понятно, получила ли она его или нет. А как я выдумывал фразу, которой следовало подписать подарок!.. Часа три потратил и столько же на сомнения, стоит ли своё имя ставить. Это уж совсем удручает, хотя какая к чёрту разница?! Теперь ничего не имеет значения, лишь досада, которая одна только и реальна.
Вот интересно, а как смотрелась моя залысина в толпе визжащих соплячек? Выходит, и унижения, непосредственного, личного, не избежал. Никогда я не чувствовал себя так глупо, никогда не падал так низко, а какая получается неизмеримая пропасть, и подумать тошно. И от чего? Не может же это являться случайностью, не может же от случайности зависеть существование такого колоссального расстояния между моей мечтой и её воплощением, ведь будь чуть иначе, совсем чуть-чуть, не надо даже представлять собой нечто особенное, а просто иметь некоторое отношение к ремеслу канатных плясунов, и тогда, кто знает, возможно, всё оказалось бы в моих руках. Однако дело в том и заключается, что это «чуть» есть следствие ровно всего. Оно должно быть другим, ровно всё должно измениться, пусть и на малую толику и не в лучшую сторону, но мне в итоге следует быть не собой, а кем-то другим, жить не так, а как-то иначе, делать не то, что делаю я, а нечто абсолютно иное, и если бы я знал, что именно, то наверняка бы и делал. Впрочем, это невозможно, да и неизвестно, хотел бы я тогда того, чего хочу сейчас, было бы мне нужно то, что нужно сейчас, думал бы об этом или о чём-то другом.