А во-вторых, и принцы, и знать присягают и получают каплю Драконьей крови, – он указал на причудливый шрам на запястье, искусно вырезанный, словно работал опытный мастер-татуировщик, какие вырезают на плечах мужчин их фамильные гербы. – После этого предать Дракона невозможно. Это все равно, что предать себя самого, свою кровь и плоть.
Чет примолк; разговор оборвался, Зар снова начал набивать свое брюхо.
…Маленькая черная тень зашевелилась у постели Шута, крепкая рука потрясла его за плечо.
- Что такое? А? – Шут, дико вытаращив глаза, уселся, выпутываясь из одеял.
- Вставай! – ныл в кромешной темноте Первосвященник. – Вот демон… Где у тебя светильник?! Да вставай же! Чет, дурак, отравил приезжего!
Ну что, напишем, как она получила эту драгоценную каплю крови?
Черный, ну ты и вопросы задаешь! А кто напишет?
Ты тоже, Беленький, вопросы задаешь – будь здоров. Конечно, я! А комментарии – твои.
Хочешь сказать – излишни?
Нет, я сказал – твои! Но комментарии, а не поэмы! Итак…
***********************************
Весть о новом сыне Алкиноста Натх Ченского разнеслась по близлежащим кнентам быстро. И ладно бы – просто третий сын (ну, у кого не бывает? И по три, и по четыре, а Алкиност Натх уже в возрасте, почему бы и нет? Тем более что первый, любимый его Зед в дальнем путешествии…), а то – новый. И, что самое интересное, этот новый сын старого-то обезглавил и в пустыне похоронил. А Алкиност принял наглеца и убийцу как родного. Кажется, это входит у него в традицию – когда новый приемыш сталкивает с трона старого.
Варк, что творится!
Толпы Драконьих приемышей наводнили кнент Алкиноста. Все гостиницы на милю вокруг столицы были забиты благородными господами (что уж говорить о самой столице), и великий праздник настал в городе, и молились горожане, чтоб подольше не выпускал Алкиност Натх в свет своего нового приемыша.
Объяснить такое горячее желание довольно просто: во-первых, наживались многие. Кузнецы и ювелиры, кующие мечи и кинжалы с клеймом королевства, кнента и со своим собственным, продавали свои старые запасы товаров, опустошая склады и подвалы, на задних дворах целыми днями из-под тяжелых брусков летели искры и солнце отражалось в свеженаточенном лезвии…
Держатели гостиниц были вообще в восторге – благородные господа платили много, а ломали, в отличие от толстых шумных пьяных постояльцев и жадных купцов, мало – приличные люди, все-таки, а не проходимцы какие.
Держатели военных залов открывали свои заведения и предоставляли свои арены принцам, желающим показать свое искусство и научиться новым забавам. Базар кипел, переполненный шумными отрядами слуг-распорядителей с целыми армиями рабов с корзинами, ищущих достойные стола их господина продукты. И то тут, то там возникали перепалки между представителями разных принцев, и раскрасневшийся купец волочил собственноручно кувшин с дорогим вином или корзину с фруктами, дабы помирить спорщиков и прекратить спор.