- Где, где этот идиот, что хотел убить меня, – всхлипывала она, размазывая слезы по горящему от стыда лицу. – Пусть убивает…скорее, скорее!
Действительно, пусть убьет. Скорее.
А иначе она умрет сама.
********************************************
Она хотела умереть?
Да; ну, знаешь, когда рушатся идеалы…
А у неё рушились?
Черный, ты идиот! Ты когда-нибудь влюблялся? Безответно?
Нет.
Ну, конечно. Это же ты!
Да ладно! Я же вру, сам знаешь. Не знаю, почему. Может, потому что прекрасно понял. Ну, будем дальше повествовать?
Замучил! Ладно…
********************************************
Она брела по улице. Было темно – фонари были погашены, деревья чуть волновались под ветром, свежим, холодным, принесенным с моря розовеющими рассветными облаками. Зажигались первые огоньки утренних ларьков, выскакивали из магазинов первые расторопные мороженщики…А она брела и брела, не думая ни о чем. Просто шла.
О её ногу мягко ткнулся пластиковый бок игрального автомата, того, что предсказывает судьбу за деньги. Стоя на белом тротуаре, он дружески подмигивал ей красным глазком и она, машинально опустив монетку в копилку, взяла розовую бумажку. Развернула.
« Вам суждено стать Странницей».
Горькая морщинка залегла у её губ. Странницей… Подругой и спутницей Странника. Обняв его, мчаться по миру на его мотоцикле…Раньше это обрадовало бы её. Но не теперь. Теперь она ненавидела его прекрасные синие глаза и сильные руки. Его голос. Она скомкала бумажку и швырнула её на дорогу. Мышь-уборщик тут же съела её и скрылась в своей «норе» под тротуаром. А она пошла дальше.
Над городом разгорался рассвет нового дня.
====== 1.НОЧЬ. ======
Да, Белый, зря мы хорохорились.
Ой, зря! Ой, зря! А что, собственно, ты имеешь в виду?
Как это – что? Мы с тобой чем заняты?
Ну, пишем.
Пишем о чем?
О Кинф.
О куче народа мы с тобой пишем, болван! И всех сразу описать не можем! И скачем с места на место, и путаемся! Зря мы хорохорились.
Ой, зря! Ой, зря-а!
Да ладно тебе, хватит ныть! Лучше продолжим. Чего там у нас следующее?
Вот в чем вопрос.
Белый, лентяй! Думай сию же минуту!
Да ладно. В Городе – утро. В Мунивер – ночь. Чет с Первосвященником…
Стоп – стоп! Об этом мы еще не упоминали!
Да? Ну, так упомянем.
*******************************
Чет, подобрав под себя ноги, восседал на троне, усердно угрызая собственные ногти. Пир давно кончился, столы были убраны, и в полутемном зале остались лишь Первосвященник, первый советник да царь – задумчивый, полупьяный и злой.