В свои четырнадцать он был силен настолько, что о нем ходили легенды. Нат нажил себе состояние, переламывая клинки мечей руками и пристукивая коров кулаком меж рогов.
Ну да?! Врешь!
Я тебе говорю, не собака лает. Словом, такой редкостный талант не мог остаться без внимания, и Ната отдали в армию…
Ты хочешь сказать, что за очередную провинность, несмотря на его высокородность и знатность, его просто отдали в солдаты, в простые солдаты, обрив наголо и нарядив в форму пехотинца, поставив рядом в строю со вчерашними лесорубами и сыновьями землепашцев?
Именно так. Не в то окно залез, как обычно. Зато в строю он был первый с начала!
Строевая служба пошла ему на пользу; у него и в самом деле оказался талант военного в хорошем смысле этого слова – за год военных действий многие варвары, покушающиеся на границы королевства, повстречали Создателя, и благодаря усилиям Ната несколько гордых землевладельцев, по какой-то причине пытающихся оспорить власть короля Андлолора, распрощались со своими замками, до того считающимися неприступными.
Нат дошел до младшего офицера, показал себя блестящим стратегом на поле боя и был зван ко двору и обласкан.
Им стали гордиться; и красотки уже не верещали, если он лез к ним в окна внезапно, без приглашения.
Слава его простиралась с поля боя на поле, из одного распахнутого окна в другое, и он готов уже был получить маршальский жезл, как какой-то придворный вдруг вспомнил старые обиды – ну, один из тех, кто получал щелчки. Еще бы! Нат был молод, богат – при том, что большую часть своих сокровищ он добыл в боях, разоряя караваны и обозы поверженных врагов, мародерствуя в горящих дворцах.
Экий бравый парень!
Да; это придавало его фигуре в глазах двора определенный романтический ореол – он был этаким жестоким, циничным, хладнокровным повелителем, который считал, что ему принадлежит все, что он видит, а если и не принадлежит – что же, это всегда можно взять. И не берет он только потому, что сейчас ему этого не хочется.
Словом, нашлись завистники – а может, тайные враги короля Андлолора подкупили их, кто знает? – которые напоили Ната (в свободное от работы время он позволял себе расслабиться) и подвели ему лошадку, породистую и красивую, принадлежащую королю, и спросили – а так ли он силен, как и прежде, когда был солдатом, или маршальский жезл расслабил его руки, и они уже не так тверды, как раньше?
Словом, Нат не долго думая, приласкал кобылу кулаком промеж глаз. Проломив кобылке череп, он был оповещен, чью лошадь убил и скоро сослан в дальнюю провинцию подальше с глаз.