– В Москву, отец решился к русскому царю на службу перейти. Мы же православные, более идти нам было некуда, – печально пояснила Еленка.
– Вот видишь, как все складно получается. Князь Дмитрий тоже направляется в Москву, вместе с ним до белокаменной и доберешься, – пообещал Иван.
Красавица в ответ лишь улыбнулась, но по выражению ее едва просохших от слез очей Ваньке показалось, что менять своего нового покровителя есаула на кого бы то ни было, пусть даже князя, ей вовсе не хочется.
6
Красоту, коль она истинная, не то что под кунтуш, а и в мешок не спрячешь. При виде сидящей на коленях у есаула девицы, волосы которой ниспадали ниже стремени, кто-то из казаков восторженно воскликнул:
– Братцы, Княжич снова женкой обзавелся. Он, видать, себе обычай взял такой – домой без бабы с войны не возвращаться.
Услышав эдакие речи, Еленка откинула ворот кунтуша и даже не вопрошающе, а скорей, ревниво посмотрела на Ивана. Станичники на миг умолкли, однако тут же вновь загомонили:
– Да он с каждым разом все лучше и лучше бабенок отхватывает. Надька тоже девка справная была, но этой и в подметки не годится. Видно, на сей раз княгиня польская его тоску развеять вызвалась.
Чуток порозовев от смешанного чувства смущения и улещенного мужского самолюбия, есаул начальственно прикрикнул:
– Чего зубы скалите? Княгиня едва жива от страха, только что из лап ордынских еле вырвалась, а тут вы блажите, как какие-то нехристи. Будто женщин отродясь не видели.
Привыкшие беспрекословно подчиняться воле справедливого, но строгого, несмотря на молодость, начальника казаки приутихли. Лишь Никишка Лысый, пристально глядя на Елену, глубокомысленно изрек:
– Не похоже, чтоб она от страха помирала. Смотри, Иван, как бы сия полячка и тебя, заговоренного, не погубила.
– Поговори мне еще, – сердито осадил его Иван, любуясь своей красавицей. Та действительно без тени страха, с интересом взирала на обступивших их станичников.
«Ну и девка, да за такую жизнь отдать не жалко»,– с восторгом подумал есаул и обратился к Митьке Разгуляю – редкостной отваги и веселого нрава казаку, который избран был хорунжим вместо славного Сашки Ярославца.
– Сейчас Игнат возок с ее пожитками пригонит. Распорядись, чтобы к шатру князя Дмитрия его поставили, да не вздумали разграбить.
– Мы ж не татарва какая-нибудь, нам и своего добра хватает. На что, на что, а на награду никто не жалуется. Воевода всех, благодаря твоим стараниям, ублажил, – ответил Митька, не сводя с Елены зачарованного взора – Может, я поеду, Новосильцева предупрежу. Гостью столь прекрасную принять – дело непростое, – добавил он.