– Иван, пока не рассвело, ты б попытал удачу, авось прорвешься, – предложил Гусицкий.
– Никуда я не пойду.
– Это почему?
– Охоты нету, устал я очень, – тихо, но уверенно промолвил есаул и стал готовиться к теперь-то уж наверняка последнему бою.
34
Войдя в сторожевую башню, десятник Федор громко кашлянул, чтоб разбудить прикорнувшего на пушечном лафете строгого начальника. Бешененок вздрогнул и открыл глаза.
– Чего тебе?
– Максим Захарович, там какая-то бабенка в ворота ломится.
– Что за бабенка, откудова взялась?
– Я не знаю. Она Луня Андрюху требует али когонибудь еще из есауловых станичников.
Наказав литвинам-пушкарям:
– Ежели какой подвох, палите сразу же из всех орудий, – Максим направился к воротам.
Увидев Ванькину посланницу, он с изумлением спросил:
– Ты случаем не Надия, бывшая Княжича жена.
– Я-то Надия, а вот тебя что-то, парень, не припомню. – Не мудрено, когда ты в нашей станице проживала, я еще мальчонкой был, – чуток смутившись, пояснил Максимка, но тут же спохватился – не пристало старшине казачьему теряться перед бабой, и важно заявил: – То, что ты меня не помнишь, это не беда, хорошо, что я тебя припомнил. А теперь рассказывай, зачем приехала?
– Неужто не догадываешься? – кивнула Надька на Иванова Татарина.
– Никак, беда какая приключилась?
– Да уж приключилась, казаков ваших татары перерезали.
– Как перерезали? – растерянно переспросил Максим. – Ну, заладил, что да как. А ну веди меня к настоящему начальнику! – не на шутку разъярилась ногайская княжна.
– Федор, проводи ее до атамана, а я пока братов подниму, – распорядился Бешененок. От его растерянности не осталось и следа, голос парня звучал зло и решительно.
Ермак не спал, хотя было уже далеко за полночь. Душу покорителя Сибири томили нехорошие предчувствия, поэтому, когда в горницу вошел Андрюха в сопровождении красавицы-татарки, одетой в дорогую соболью шубу и с мешком в руках, он сразу догадался о случившемся. Обращаясь не к Луню, а к женщине, вожак казачьей вольницы строго приказал:
– Рассказывай, как все произошло?
– Да как обычно, – сказала Надия, усевшись на мешок, в который по неписаному бабьему закону, прежде чем сбежать от Карачи, она собрала все свои наряды. – Дорвались до вина казаки да перепились вусмерть, а сибирцы их пьяных и повырезали.
– Откуда ж ты обычаи наши знаешь? – с явным недоверием поинтересовался атаман.
– Так это ж Надька, бывшая подружка – Княжича, она у нас в станице почти что год жила, – вмешался в их беседу Лунь.
– И что, никто не уцелел?
– Ванька был живой, когда я уезжала. Это он меня к тебе послал, велел сказать, чтоб вы из крепости не выходили и готовились приступ отражать.