36
Где-то рядом прогремели выстрелы – бах, бах. Кольцо негромко застонал и открыл глаза. Первое, что он увидел, придя в себя, был кучерявый Ванькин затылок да его стройная, прикрытая лишь тонкой шелковой рубахой спина.
«Слава богу, хоть Ванька жив, – подумал бывший государев стремянной, вновь опуская веки. Однако Княжич не исчез. Правда, мысленному взору атамана представился не нынешний, прошедший сквозь огни и воды, испытавший все – от любви прекраснейшей из женщин до проклятия грозного царя, матерый казачина, а худенький малец, стоящий над растерзанным телом своей матери и его, Ивана Колычева, сестры. – Видно, помираю, коль Натаха привиделась. От ран таких, как у меня, даже бы она не спасла», – решил Кольцо и снова тихо застонал.
– Никак, очухался? – спросил лежавший рядом с ним Гусицкий. – А я уж, грешным делом, думал, что ты помер.
– Да нет, покуда жив, но, судя по всему, недолго нам с тобой осталось смотреть на белый свет, – ответил Ванькастарший.
– Наверное, – с тяжелым вздохом согласился Ян и добавил: – Пока темно да есаул пальбою огрызается, робеет татарва, но скоро рассветет и порох у Ивана кончится, тогда-то уж они на нас навалятся.
– Может быть, и так, а могут для приманки оставить, чтоб остальных в ловушку заманить. Надо бы его в Искер отправить, Ермака предупредить, – кивнул Кольцо на Княжича, который, сидя по-ордынски прямо на снегу, с пистолетами в руках неотрывно следил за берегом. Как только кто-то из сибирцев пытался глянуть с обрыва вниз, тут же получал пулю промеж глаз.
– Да я уже пытался, только Ванька отказался наотрез, – посетовал Гусицкий. – Говорит, устал от смерти бегать, но я думаю, не в этом дело, видно, нас бросать не хочет татарве на растерзание.
– Иван, – окликнул побратима атаман.
В это время на прибрежной круче замаячили сибирцы. Княжич выстрелил два раза подряд и двое нехристей скатились под гору, остальные отпрянули назад.
– Да перестань ты порох жечь зазря, поди сюда.
– Никак, обидеть напоследок хочешь? – насмешливо промолвил есаул, присаживаясь рядом с умирающим. – Когда такое было, чтоб мои пули даром пропадали? Вона сколько супостатов наколотил, – указал он пистолетом на лежащие вдоль берега тела врагов. – А беречь заряды смысла нету. Когда татары всей ордой на нас попрут, перезаряжать пистоли станет некогда, клинками будем отбиваться, – голос Ваньки звучал задорно, даже весело.
– Молодец, вовсе смерти не боится, а вот я что-то оплошал, – устыдился Кольцо своей беспомощности и попытался сесть.
– Лежи покуда, силы набирайся, – бережно остановил его Иван. – Мы еще с тобою повоюем, эти сволочи надолго нас запомнят.