47
– Глянь, Максим, опять татары в гости к нам пожаловали, – окликнул Семка Бешененка.
– Да вижу, только не пойму, почему так мало их, – ответил тот, пристально разглядывая приближающийся к Искеру отряд ордынцев не более, чем в полсотни душ.
– То, наверное, посланники. Будут нас сейчас стращать да уговаривать без бою сдаться, – предположил Семен.
– Заряди-ка пушку, я их, сволочей, самих так пугану, что навсегда дорогу к нам забудут, – приказ есаул.
Сибирцы, видимо, почуяли неладное. За полверсты от крепости отряд остановился и только двое всадников продолжили свой путь.
– Постой, да это же Тимоха, – остановил Максим Соленого, который уже начал засыпать в орудие порох.
– И вправду Ветер, кажись, Назара раненого везет, а кто рядом с ним, никак не разберу, – растерянно промолвил Семка.
– Это Маметкул, племяш Кучумов. Я его еще в бою на мысе заприметил, – пояснил Бешененок.
– Отчаянный вожак у татарвы. Не побоялся без охраны к нам приехать, – похвалил врага Семен.
– Непонятно только вот, зачем он Тимку с собой привел.
– Чего гадать, пойдем, узнаем, – позвал – Максимка и направился к воротам.
Увидев вышедших навстречу им казаков, Тимоха чуть не выронил из рук едва живого сотника.
– Вот такие-то дела, – жалобно промолвил он и разрыдался.
– Помоги ему, а я с посланником ордынским побеседую, – распорядился Бешененок.
Как только Ветер с Семкой унесли Назара, Маметкул заносчиво изрек:
– Позови Ермака.
– Отдыхает после бою атаман, здесь я за старшего, коли надо что – проси меня, – еще более заносчиво ответил новоиспеченный есаул.
Царевич было вознамерился вспылить, но, встретив наглый взгляд раскосых черных глаз Максимки, сразу понял, что его коса нашла на очень твердый камень, а потому довольно сдержанно сказал:
– Ну ежели ты за старшего, так передай своим казакам – Маметкул вам предлагает Искер без бою сдать да убираться восвояси и обещает, что преследовать не будет.
– А для того, чтоб мы поверили, ты Назара с Тимофеем отпустил? – насмешливо спросил Максим.
– Ты что, казак, моим словам не веришь? – аж зарделся от обиды царевич.
– Не знаю даже, что ответить, тебе-то я поверил бы, пожалуй. Ты парень смелый, а храбрец коварным не бывает. Своих людей, вон, пожалел, – Бешененок указал на стоявших вдалеке телохранителей. – А это для царевичей вообще большая редкость. Только как на это все Кучум посмотрит. Опасенье я имею, что не твое последнее тут слово. Да и зачем, победу одержав, на милость побежденному сдаваться.
– Ты, видать, от грома ваших пушек совсем ума лишился, – возмутился Маметкул. – О какой победе речь ведешь? У вас бойцов и половины не осталось против прежнего, а съестных припасов – на неделю. Аль про Бегича забыл, он-то нам порассказал, что творится в крепости.