– Да пропади все пропадом.
И тут раздался выстрел. Поначалу Маметкулу показалось, что это выпалил один из дареных мурзой казачьих пистолетов. Он даже поглядел на них, но ни огня, ни дыму не было, а за стеной послышался знакомый юношеский голос:
– Чего возитесь, как блохи у собаки под хвостом, окружай шатер, пока паскуды эти не сбежали.
Дождались, казаки сами на вылазку пошли, догадался бывалый воевода. Наспех облачившись на сей раз уже в свои доспехи, Маметкул метнулся к выходу. У порога беглец столкнулся с давешним нахальным полукровкой. Свалив его ударом кулака в лицо, он добежал до коновязи и даже успел вскочить на своего коня, однако за спиною снова зазвучал все тот же звонкий голос:
– Да стреляй же, атаман, не то уйдет ордынское отродье.
– А ты сам-то кто? – невольно усмехнулся царевич. В тот же миг раздался гром, и словно молотом ударило по шлему. Не издав ни стона, ни крика, Маметкул повалился с седла. Придя в себя, он тут же попытался встать, но удар нарядного, красного сафьяна сапога снова повалил его на снег.
– Ну вот и все, кончились мои терзания, – с горечью подумал незадачливый родственник Кучума и взглянул на своего победителя. Это был на редкость ладный, молодой казак. По белому, измазанному кровью кунтушу, светлым кучерявым волосам и задумчиво-холодному взгляду необычных, зеленовато-карих глаз царевич сразу понял, что перед ним не кто иной, как белый шайтан.
52
Ермак окинул взглядом собравшихся, и аж сердце сжалось от тоски. Не было тут ни лихого Ваньки Кольцо, ни рассудительного ворчуна Барбоши, ни весельчака Никиты Пана. Из всех пришедших с ним в Сибирь старшин в живых остался один Вася Мещеряк.
– Простит ли мне господь погибель вашу? – спросил он мысленно павших сотоварищей, и сам себе ответил: – Наверное, простит, коль вместе с вами здесь полягу, а погибнуть, видимо, придется, положение наше шибко незавидное. Ну, я-то ладно, мальцов вот только жаль.
Под мальцами атаман, понятно дело, подразумевал Ивана и Максимку с Семкой.
«Может быть, пойти на сговор с Маметкулом да сдать Искер, авось не обманет и позволит нам уйти, – подумал Ермак, Бешененок все же передал ему предложение царевича. – Но тогда прощай задумка про царство вольное, о котором так Кольцо мечтал, за которое уже казачьей крови река пролита. Нет, отступать назад никак нельзя, я тем самым мертвых предам, да и живые меня вряд ли одобрят. Вон Иван с Максимкой, чего доброго, бунт затеять могут, с этих станется», – улыбнулся предводитель, глянув на исполненные отчаянной решимостью лица своих лучших бойцов. Впрочем, старики – Мещеряк с Лунем – тоже, судя по всему, были намерены сражаться до конца.