Всего лишь оглушенный Маметкул пришел в себя как раз в тот миг, когда Иван, прихрамывая на больную ногу, приблизился к нему. Ордынский воевода попытался встать, но Ванька, позабыв про боль в колене, повалил его ударом сапога и уставился задумчиво-холодным взором на убийцу побратима.
– Атаман, ты только глянь, что я в татарском логове нашел, – окликнул Княжича Андрюха, который под шумок уже успел пошариться в шатре. В руках Луня была Иванова кольчуга и пистолеты.
– Откуда взял? – еле сдерживая ярость, спросил царевича белый шайтан.
– Какая тебе разница, – бесстрашно огрызнулся тот, вставая на ноги.
– Это верно, разницы особой нет, – кивнул Иван и, выхватив клинок, рубанул заклятого врага. Маметкул зажмурился, не столь от страха, сколь от искр, что брызнули ему в глаза, в последний миг Максимка изловчился отбить удар заветного булата. В ответ на удивленный взгляд начальника – чего суешься, мол, когда не просят, Бешененок пояснил:
– Я тебе, конечно, не указ, поступай, как хочешь, но знай – это он Назара с Тимкой из плену отпустил и даже сам в Искер доставил.
С сожаленьем глядючи на свой едва не перерубленный клинок, он сварливо заключил:
– Какие же вы оба сволочи, прям два сапога – пара. Один мурло мне разбил, другой саблю испоганил.
54
Ветер оказался легок на помине. Подскакав к лазутчикам во главе отряда десятка в три бойцов, Тимоха обратился к Княжичу:
– Вот, коней ваших привел. Ермак велел узнать, как тут у вас, да помочь, коль есть такая надобность.
– А сам он где?
– Пошел орду громить. Сказал, Иван без нас управится, а мы дадим сибирцам жару, чтоб им не до царевича с мурзою стало.
В тот же миг невдалеке раздались выстрелы и воинственные крики атакующей казачьей лавы. Видать, Ермак не удержался да решил пройтись огнем и сталью по вражескому стану.
– Гляжу, царевича схватили, – кивнул на Маметкула Тимофей. – А где мурза?
– Видать, убег.
– Так, может быть, вдогон за ним пойдем?
– Где ж ты его в лесу да в такой темени отыщешь, – разочарованно промолвил Ванька, затем распорядился: – Все, уходим.
Вскочив на своего Татарина, Иван заметил, что Маметкул стоит на месте и явно не намерен куда-либо идти.
– Чего стоишь, как пень, пошли в Искер, там разберемся, что к чему.
– Никуда я не пойду, кончайте меня здесь, – заупрямился царевич.
– Пойдешь, куда ты денешься, – язвительно заверил Ванька и накинул на него аркан.
Хлестнув коня, Княжич поскакал обратно к крепости. Наконец-то он исполнил обещание, данное Кольцо. Однако радости Иван не чувствовал и не только потому, что побратима уже не было в живых. «Вот так же и меня государевы кромешники тащили на веревке, словно пса, – невольно вспомнил проклятый царем мятежник. – И чего я так взъярился на него? Ведь если здраво рассудить, вины царевича в погибели Ивана вовсе нету. Ну, кто он есть, обычный воевода, который волю хана исполнял. До чего ж сей мир неправедно устроен – кто напаскудит донельзя, тот завсегда сбежит, а кто почти что не у дел, тому ответ держать приходится».