– Понимаю, каково тебе, – посочувствовал Княжич. – Только что теперь поделаешь, видать, судьбою предназначено в плену казачьем побывать. Поверь мне на слово, это много лучше, чем ордынский плен.
Маметкул зарделся от смущения – сибирцы казаков в полон не брали вовсе, убивали их на месте, да еще глумились при этом, однако, тем не менее, он злобно возразил:
– Да что ты можешь понимать. Самому не пережив, понять такое невозможно. Я сейчас как в волчьей яме, ни обратно, ни вперед ходу нету.
– Вот я как раз прекрасно понимаю, потому что пережил гораздо худшее, – с печалью в голосе заверил Ванька. – Тебя хоть иноверцы-вороги лишили воли, а мне у государя нашего в застенке побывать довелось.
– И после этого ты за него воюешь? – язвительно спросил царевич.
– Я за себя воюю.
– Так не бывает. Воин завсегда державе служит.
– Верно, – согласился Княжич. – Но русская держава – не только Грозный-царь, а еще я, Ермак, Максим с Семеном да прочие казаки. Все мы вместе и есть Святая Русь.
Увидав, что его речи шибко озадачили царевича, Иван распорядился:
– Ладно, хватит мудрствовать, не то совсем умом рехнешься, давай-ка лучше трапезничать будем.
За стол-то пригласил, но тут же вспомнил, что в доме у него ни крошки хлеба, ни даже куска конины нет. Сообразив по выражению лица хозяина, в чем дело, Маметкул надменно улыбнулся. Он уже собрался было предложить своему голодному победителю послать гонца в ордынский стан за пропитанием, но в это время постучались в дверь, и в горницу вошел седой казак с мешком в руке.
– Вот, атаман, браты тебе подарочек прислали, – уважительно сказал Андрюха, кладя на стол куски вяленого мяса, связку сушеной рыбы, горшок залитой медом ягоды. В довершение ко всем, он вынул из мешка кувшин, который был наполнен явно не водой.
– Зачем зелье-то принес, аль позабыл, не пью ж я нынче, – посетовал Княжич.
– Ну по такому случаю и разговеться можно, – задорно усмехнулся Лунь. – Даже ты не каждый день царевичей в полон берешь, – и услужливо добавил: – Хочешь, нехристя я постерегу, а ты пойдешь погулеванишь.
– Благодарствую, не надо мне такой великой жертвы, ты ж, Андрюха, коль сегодня не напьешься, потом неделю будешь тосковать.
– Не хочешь, как хочешь. Наше дело предложить, ваше – отказаться, – обрадовался Лунь. Не предложить Ивану своей помощи он просто не мог, но и выпить хотелось донельзя.
– Ступай, ступай, покуда я не передумал, – усмехнулся Ванька, сообразив, какие страсти терзают душу друга. – А мы с царевичем маленько потолкуем кой о чем да, может, после к вам придем.