– Иван, может, все же попытаемся крепость отстоять? Пушкарей и пушки вы с Максимом сберегли, станем на стены да будем до последнего бойца обороняться, авось господь над нами смилостивится и поможет сибирцев одолеть.
– На стены встать и с честью помереть, конечно, можно, – печально улыбнулся Княжич. – Хан об этом только и мечтает.
– С чего ты так решил? – изумленно вопросил Василий.
– С того, что у него сейчас одна забота – всех нас поголовно извести и царствовать, как прежде. Да вы сами, братцы, посудите, что на Руси и на Дону подумают, ежели мы все костьми тут ляжем, – звонким от волнения голосом продолжил Княжич, обращаясь уже не к одному Мещеряку, а ко всему совету. – Ушел, мол, воевать Ермак царя Сибирского да со всей своей дружиной сгинул, невзирая на подмогу государя Грозного. Вряд ли много охотников найдется пойти за нами вслед. А вот ежели хоть кто-нибудь вернется…
– Куда вертаться-то? – с тоскою в голосе промолвил Мещеряк. – К царю Ивану на поклон или к купцам в охранники?
– А уж это кто куда захочет, мы люди вольные и каждый сам себе хозяин. Я привык домой, на Дон, из походов дальних возвращаться. Как поглядят станичники на нас живых да разодетых в соболя, так от желающих идти сибирцев воевать отбою не будет.
– Это верно, – подтвердил Максим, припомнивши, каким красавцем явился к ним Кольцо, и как хоперцы все до одного без всяких колебаний пошли за ним в Сибирь.
– А как же государь? Он ждет от нас вестей, а вы на Дон идти собрались, – напомнил Глухов.
– Ну за царя-то не печалься, воевода, о нем еще Ермак покойный позаботился. Собирался атаман меня послом отправить на Москву, когда вернемся. Вот мы с тобою его волю и исполним, вместе в златоглавую поедем пред государем каяться, если живы будем, – пообещал Иван и снова обратился к своим собратьям. – Неча время зря терять, решайтесь, братцы. Кто за то, чтобы уйти, пусть встанет, а кто за то, чтобы остаться и смертный бой принять, пускай сидит.
Первою вскочила Надька.
– Бежать отсюда надо, казаки, чудес на свете не бывает, а если и бывают, то те, которые дозволил вам ваш русский бог, вы все уже свершили.
«Уж тебе-то непременно надо ноги уносить из крепости. Татары к бабам состраданья не имеют и измены не простят, тут никакой царевич не поможет», – подумал Ванька, вставая на ноги. Вслед за ними поднялись Максим, Лунь с Соленым и большинство десятников. Не встали только Мещеряк и трое старых казаков, прошедших весь путь дружины Ермака от начала до конца.
Увидев, что он в явном меньшинстве, старый атаман не стал артачиться, но тут же передал начальство Княжичу.