– Тогда чего стоим, поехали, – позвала Арина.
Направляясь вслед за ней, Иван услышал недовольный ропот варнаков:
– Это что еще за черт явился. Ишь, хозяин выискался. Может, рубануть его по черепу да в яму сбросить, чтоб не морочил голову Ирине.
– Молчите, дураки, коль жить хотите. Это же тот самый Ванька Княжич, который царских стражников без счету покрошил, я его только теперь признал. Он в одиночку всех нас перебьет и глазом не моргнет, – пригрозил своим разбойничкам старшой.
16
Еще на подступах к имению Ванька услыхал удары молота.
– Как отец-то поживает? – спросил он у Аришки.
– Слава богу, жив-здоров. С утра до ночи кует железо, ему, видать, от этой жизни больше ничего не надобно, – язвительно ответила Арина. Княжич сразу же уразумел, что кузнец не очень-то доволен разбойными делами любимой доченьки.
– Пойду с Петром здороваться, – сказал Иван как только они въехали в ворота.
– Сходи, сходи, он о тебе частенько вспоминает, да смотри, не подеритесь, – предупредила девица.
Все такой же худощавый, но могучий Петр был занят любимым делом, однако в этот раз на наковальне лежала не подкова, а наконечник для стрелы. Завидев Княжича, он бросил молот и сурово вопросил:
– Надолго ль и зачем явился?
– Не знаю, поживем – увидим, – пожал плечами атаман. – Только, вижу, ты не шибко рад приезду моему, с чего бы это?
– А чему прикажешь радоваться? Тому, что дочь моя, благодаря твоим стараниям, из хорошей, работящей девки в разбойницу с большой дороги превратилась? По неделям дома не бывает, таскается черт знает где с ватагой мужиков, смертоубийству даже обучилась, – сердито упрекнул кузнец.
– Было б лучше, если бы она с тобою в кузнице горбатилась? – напомнил Ванька об их былой, не очень-то завидной жизни.
– Да уж не хуже, потому как хуже некуда. Не надо быть кудесником, чтоб предсказать, чем дело кончится. Ведь не может княжья вотчина остаться вовсе без хозяина. Со дня на день явятся сюда царевы люди, и придется дурочке моей за все и всех ответ держать. Эти ж олухи, которые за нею увиваются и Ириной величают, иль разбегутся, или сами ее выдадут, дабы шкуру уберечь, а что бывает с бабами, когда они во вражьи руки попадают, ты прекрасно знаешь, – с тоскою в голосе ответил Петр. – Тебе пока моей печали не понять. Вот заимеешь свою дочь, тогда узнаешь, каково девок растить, с ними, брат, хлопот побольше, нежели с парнями.
– У меня теперь, Прокопьевич, все имеется – и сын, и дочь, именьем даже,0 вон, разжился. На удачу тоже жаловаться грех, из всех казачьих атаманов, что в Сибирь ходили, я один вернулся. Одного лишь счастья нету, – посетовал Иван и тут же заступился за Арину. – Таких, как твоя дочь, одна на тысячу и то навряд ли сыщется, вон какой красавицею стала и не сидит, подобно мышке, возле теплой печки, а лучшей доли ищет.