Смахнув слезинку, Еленка поднесла к губам нательный крестик.
– Господи, спаси и сохрани его, – и, обращаясь уже к Княжичу, тихо прошептала: – Я согласна, Ванечка, хоть в станицу, хоть на край света, только чтобы быть с тобою рядом.
По-молодому крепко спящий есаул не расслышал ее робкого признания, он лишь блаженно улыбнулся и обнял Елену.
Не получив ответа, красавица обиженно надула свои алые губки. Сев в постели и едва сдерживаясь, чтоб не разрыдаться, несчастная беглянка принялась обдумывать свое нелегкое житье-бытье.
«А с чего ты вдруг, красавица, взяла, что на тебе свет сошелся клином? Волович как меня боготворил, на руках носил, молился, словно на икону, но и он не смог ради любви от тяжбы с Вишневецким отказаться, даже честь мою и жизнь свою принес ей в жертву. Так какой же с Ванькиесаула спрос. Пару раз с бабенкой вдовой переспать – еще не повод отказываться от мечты. Все мужчины одинаковы, для них любовь не главное, им подавай дела великие, хлебом не корми – дай мир земной переустроить. Видать, такими их господь по своему подобию создал”.
Придя к такому заключению, Еленка успокоилась. Здраво поразмыслив, она решила: «Нет, на Дон мне ехать с Ванечкой никак нельзя, там ему и без меня непросто будет. А уж коли явится с женой княгиней, его казаки сразу обвинят, что Дон боярам продал, и прислужники царевы тоже в измене заподозрят. Как иначе-то, ежели женился на шляхтянке. Какого там я роду-племени да веры, никто не станет разбирать». Гладя Княжичевы кудри, красавица тоскливо вымолвила:
– Окажешься ты, милый, между двух огней и сгоришь, как тоненькая свечечка.
Разумная дочь полковника без труда поняла, что ее вторжение в жизнь Ивана не сулит тому ничего хорошего.
– Всем одни лишь беды от меня, но тебе, любимый, я печали не доставлю, скорей сама помру. Поеду-ка я лучше с Новосильцевым в Москву, а там будь, что будет. Заодно нашу любовь испытаю. Если стану нужна – разыщешь, – заключила гордая красавица и толкнула Ваньку в бок.
Княжич тотчас же открыл глаза. Заметив на лице любимой явное смятение, он тревожно вопросил:
– Случилось что-то?
– Да нет. Просыпайся, есаул, а то уйдут казаки без любимого начальника, – Елена кивнула на приоткрытый полог.
Неподалеку от шатра уже слышались людские голоса и конский топот.
– Вставать пора, князь Дмитрий скоро возвернется. Негоже будет, коли нас застанет нагишом.
Спрыгнув на ковер, она направилась к стоявшему у изголовья постели сундуку. На этот раз княгиня облачилась в широкие, наподобие малоросских, шаровары, чтоб скрыть от вожделенных взглядов соблазнительные округлости своего прекрасного тела, просторную белую рубашку, поверх которой накинула подбитый куньим мехом плащ.