- Я тебя знаю, - проговорила она, - ты служил моему мужу... изменник! Ты же ему крест целовал!
Взъярившаяся женщина, оставив ребенка, подступала к моему кравчему, кляня его при этом последними словами и потрясая руками. Тот немного опешивший от такого напора пятился и наконец, кликнул стражу чтобы те увели озверевшую Марину.
- Вот ведь ведьма, - выдохнул он, когда брыкающуюся шляхтянку увели.
- И не говори, - усмехнулся я, - что там стряслось?
- Да я не сам не знаю, вроде как Рюмин вернулся из Стекольны.
- Понятно, а что там Заруцкий, говорит чего?
- Молчит пес, да еще ругается. Ты же его государь, на дыбу не велел пока, вот он кочевряжится.
- Успеем еще на дыбу. С Кирей что?
- А чего с Кирей, кается и просится отслужить вину.
- И что думаешь?
- Да ну его, ненадежный человек. Заруцкого с Маринкой предал, и тебя государь предаст.
- К тому же еще и дурак!
- Почему?
- Потому что обратно в Коломну кинулся. Прорвался бы в лес, может и не нашли, а так...
- Как повелишь с ним государь, в петлю или на кол?
- Слушай, вот не надо этих извращений восточных. Как по мне, так петли вполне станет.
- Добрый ты государь.
- А то! Ну чего мнешься, спросить чего хочешь?
- Государь, а что такое извращение?
- Тьфу ты, прости меня господи, сколь годов мужику, а он не знает что такое извращение! Изыди нечистый, иди вон у Анисима спроси, он точно знает.
Послание и впрямь было от Рюмина, он коротко сообщал, что вернулся от Густава Адольфа с хорошими вестями и личным посланником шведского короля. "Надо возвращаться", - подумал я. Вот только с этой царицей липовой надо что-то придумать.
На следующий день в собор Коломны по моему приказу привели Заруцкого и Марину в сопровождении стражи. Увидев атамана Мнишек, кинулась было к нему, но повисла на руках стрельцов.
- Не так быстро пани, - сказал я глядя на это, - у вас будет время.
Встречавший нас вместе с настоятелем и прочим клиром отец Мелентий встревоженно спросил:
- Что ты задумал государь?
- Ничего особенного, святой отец, повенчай их.
- Что?!
- Повенчай, говорю!
- Но она же царица...
- А будет атаманша. Ну, делай же, что тебе царь велит.
- Грех ведь...
- Батюшка!
Мелентий вздохнул и начал чин венчания. Заруцкий сначала попытался вырваться, но потом обмяк.
- Не можно, - хрипло сказал он, повесив голову.
- Чего тебе не можно?
- Не можно венчаться, мы уже венчаны.
Услышав это собравшиеся ахнули, а Марина закричала: - "Молчи!"
- Продолжай, - велел я атаману.
- Венчаны мы государь, уже год как, - обреченно выдохнул он.
- А Ивашка?
- Мой. Не убивай его государь.
- Поклянешься о том перед святыми образами?