— Есть, — ответил Андреа, глядя, как кликуша с псом скрываются в глубине сада. У него действительно был личный канал инстант-вызова Просперо Кольрауна. Пару лет назад он воспользовался им в удивительной ситуации и сохранил самые неприятные воспоминания.
Повторять эксперимент не хотелось.
— Отлично. — Нексус кивнул с одобрением. — Тогда свяжись немедля. Времени у тебя мало. Минута, если повезет, две. Мы под колпаком, отрок. Под дурацким колпаком с бубенцами. Лоренцо Фериас, маг герцога, — та еще штучка. Начни я обустраивать связь, бубенцы раззвоняются на весь свет. А личные контакты ученика и учителя — дело святое. Главное — трудноуловимое. Я организую отвлекающие «петарды» в Вышних Эмпиреях, а ты сбросишь Просперо изображение скорлупаря. После чего…
Хозяйка вернулась за лопатой. Она старалась не смотреть вверх, на балкон. Наверное, жалела, что была откровенна с реттийскими магами. Пока она не удалилась копать могилу, старец не проронил ни слова.
— Прошу вас, господа.
За ними прислали карету. Закрытую, без окон, с жесткими сиденьями. Хорошо хоть, ехать пришлось недалеко. Но Серафим Нексус все равно ворчал и жаловался на отбитое седалище. Потом мажордом долгими путями вел их по лестницам и переходам — не иначе, следы запутывал. По дороге то и дело попадались усачи гвардейцы из личной охраны герцога. По двое, в парадных мундирах, сверкая касками и кирасами; с перевязями, полными граненых метательных игл.
Складывалось впечатление, что хозяин замка всерьез опасается за свою жизнь — или вознамерился заставить царственного гостя подписать договор любой ценой.
Боковая дверь в Залу Альянсов открылась без скрипа. Мажордом пропустил магов вперед и ужом скользнул следом — надо было указать новоприбывшим их места. Стулья с резными спинками заранее расположили у стен, задрапированных гобеленами. На возвышении стояли два кресла, где восседали государи — Эдвард II, король Реттии, и Карл Неверинг, герцог Сорентийский.
На магов герцог внимания не обратил. Похоже, он их вообще не заметил. Не стесняясь в выражениях, достойных скорее армейского сержанта, чем просвещенного монарха, Карл Строгий распекал худосочного барона. Его высочество так увлекся, что позабыл даже о короле, восседающем с ним бок о бок, — что там какие-то маги! Жертва герцогского гнева вытянулась в струнку, глотая смертельные оскорбления одно за другим. Лицо барона шло багровыми пятнами, глаза грозили выскочить из орбит.
Несчастный был бы рад провалиться в геенну.
Зато Эдвард II, терзаемый скукой, заметно оживился, улыбнулся и благосклонно кивнул вредителям. Андреа с Серафимом сочли это добрым знаком. Отвесив владыкам поклон, они поспешили занять два пустующих стула и прикинуться мебелью.