– Забирайтесь в лодку, – сказал Рустам, включая рацию, – Девушки рядом со мной, остальные дальше, алло, алло?.. – уже в рацию говорил он, через треск и шум, – Это Рустам. Я их нашёл… на протоке стояли. Через час буду возле катера, пусть на месте стоит. Капитан погиб, сказали, здесь похоронен. Я их везу на реку, уместятся.
Рассаживая всех в лодке, Рустам лишь ладонью махал, говорил – ты сюда, ты вот здесь…
Григория сел вперёд, тётя Настя и Еся в середине, Юрка с Фёдором сзади, на корме… Лодка как-то оказалась вся занята. Юрка двинулся ближе к борту, чтобы место ещё появилось рядом, Рустам головой мотнул – перегружать нельзя, сиди спокойно. Дядя Гена и Лёха стояли на берегу. Дядя Гена не выдержал первым и злобновато спросил:
– А нас ты собираешься сажать?
– Собираюсь, – ответил Рустам, – а что Вы мне тыкаете? Мы с Вами не знакомы.
Он вытащил из ящика в носовом отсеке огромный сложенный пакет, положил перед ними, сказал:
– Качайте, прицеплю за корму. Нам тут на главную магистраль речную выйти, а там катер настоящий… почти пароход. Полгорода вас ищет!
Пакет оказался резиновой двухместной лодкой. Дядя Гена, конечно, качать не стал, заставил Лёху, тот тоже вначале отказался, но потом дядя Гена ему что-то сказал, Лёха переспросил:
– Сколько?
И лодку накачал за минуты.
На большом катере, который был похож на маленький пароход, Еся тут же вытащила свой изящный телефонный аппаратик, достав его из пластикового пакета. Юрий улыбнулся, спросил через шум воды и мотора:
– Не промок?
– Нет, – мотнула она головой, тут же поцеловала Юрия в щёку, включила телефон, набрала номер и ушла подальше ото всех. На небольшой короткой лавке она дождалась, когда её абонент ответит, сказала туда громко, но мечтательно:
– Машка? Привет! Кто потерялся? A-а… ну что ты… И Люська там? Что делаете? Да всё у меня нор-рмально, немножко заплутали… Ох, девочки, что расскажу!.. Включай свою громкую связь. Девочки! Он мне признавался в любви в лунную ночь посередине тундры сибирской! Девчон-нки-и!.. Океана не было, была река… река-а, девчонки! Громадная наша Обь, во всю ширину! Я чуть не умерла. Представляете: ночь, луна в самом центре неба, звё-ёзды горят, как бешенные, мы лежим на мягком, тёплом мху, он целует мне руки, целует моё лицо и говорит, говорит, не остановишь… говорит – я люблю тебя, я люблю-ю тебя, люблю тебя, одну тебя… знаете, вот остановиться не может, и целует меня, целует каждый пальчик на руке, каждый ноготок! Ты, говорит, в моей жизни как северное сияние, вспыхнула и озарила мою жизнь истинным светом, и теперь я боюсь, что ты пропадёшь, как это сияние, я боюсь потерять тебя, я боюсь что ты растаешь, как это северное сияние, без тебя нет мне больше жизни, без тебя… Что? Не поняла, Маша? Да ты что, Машка, рюхнулась? Я что, дура что ли, в первый раз в жизни и на болоте ему отдаться? Не-ет, ну не совсем болото, это мы место так наше называем… а он днём ходил стрелял, добывал дичь, а я вечером ему готовила еду на костре, а он… А ночью!.. Ночью мы с ним уходили ото всех подальше и там, под звёздным небом, он целовал мне руки и опять, не уставая повторять, всё говорил, говорил – я люблю тебя, Е-еся… я люблю тебя… Ну что ты прицепилась? Не было пока ничего у нас!.. Тебя одну… люблю… Стоял передо мной на коленях, целовал руки, каждый пальчик, каждый ноготок… и всё говорил, говорил – ты моё северное сияние!.. Моё Северное Сияние!