Он встал, прошлепал на кухню, и вдруг страшный вопль донесся оттуда, и грохот летящей на пол посуды, и какой-то глухой удар — похоже, Ярослав запустил чем-то в стену.
— Сучье уголовное! Жулик хренов! Забрал все-таки! У, подлая тварь!..
Соседка округлившимися от ужаса глазами посмотрела на участкового и подалась к выходу, шепча:
— Видите, видите…
Ручкин прошел на кухню. Ярослав сидел на полу, обхватив голову руками, он стал словно невменяемым.
— Сука подзаборная, — бормотал он. — Пидор тюремный! Ну, я тебе покажу. Решил, значит, натянуть на банан. И кого — меня!
— Кстати, насчет банана, — властно спросил вдруг по неведомо какой ассоциации участковый: — Кто тут вам собирался градусник в задний проход засовывать?
— Что-о?! — словно впервые услышал об этом Ярослав. — Градусник?! Слушайте, какое ваше дело! Я же говорил уже: был у меня в гостях друг, мы с ним немного повздорили…
— А вот вы только что кричали, что вас обокрали. Кто обокрал — тоже друг? Тот же самый?
— Я?! Кричал, что обокрали? Не было этого!
— Ну как же, — усмехнулся участковый, — как вы изволили выразиться, какой-то тюремный пидор натянул вас на банан. Или это тоже будете отрицать? Он вас что — в буквальном смысле натянул, не в переносном? Ну, не в смысле обмана?
— Слушайте, вы! — взвился от этой ментовской издевки Ярослав. — Кто вам дал право!.. — и тут же сник, махнул рукой: — А, да что с вами разговаривать… все равно же ничего не поймете… Разве только Господь Бог сотворит чудо… двойное… и вы окажетесь не таким тупым, как все менты…
Участковый, явно одолевая соблазн врезать ему от души, только кивнул — давай, мол, начинай…
— Я, видите ли, в свое время приобрел редкие книги. Вот они, можете даже посмотреть.
Участковый взял в руки одну книгу.
— «Левиафан», — прочел он. — Издание… года… — Взял вторую — она была напечатана не по-нашему, он прочел только фамилию автора: Уильям Кинг и дату — 1702. — А что это за печать такая странная и на одной книге, и на другой? Это не библиотечная?
— Печать? — переспросил Ярослав. — Какая печать?
— Да вот эта, со звездочкой! — участковый поднес страницу к самому его лицу.
— Не знаю, не видел никакой звездочки, — пробормотал Ярослав. — Понятия не имею, что это за печать и кто ее ставил. Я хотел книги продать, ну и не сошелся с покупателем в цене. Так что тут и разговаривать-то не об чем. Книги — вот они, на месте. Никто мне ничего никуда не засунул — могу, если желаете, предъявить анальное отверстие, если вы не извращенец. — Он снова на глазах наглел.
Побеседовав с ним в таком же духе еще минут пять, участковый Ручкин взял с Ярослава твердое слово в дальнейшем не дебоширить и соседей не расстраивать, и на том они расстались. Итог своего визита участковый зафиксировал в отчете, который получился совершенно безобидным, потому что Ручкин не упомянул в нем ни о своих подозрениях насчет наркотиков, ни о том, что книги у Завьялова наверняка ворованные. Оставался просто домашний скандал на почве бытовой пьянки.