Вскоре помятый, ничего не соображающий хозяин квартиры таращил на них глаза, приходя в разумение, потом резко сел, тряся давно не мытой головой так, словно хотел, чтобы она оторвалась. При взгляде на него возникало ощущение, что глаза сейчас не подчиняются хозяину и все норовят забежать куда-то сами по себе, не задерживаясь ни на одном предмете в квартире.
Наконец он остановил свой взгляд на участковом и всплеснул руками:
— О, гражданин упырь! Здрасте вам! С чего это вы здесь? Лично я ментовку к себе не вызывал!
— Я вот тебе сейчас дам по башке-то! — вполне, впрочем, добродушно заметил участковый.
— Извиняюсь, — скрючился в каком-то жутком нелепом поклоне Ярослав. — Дико извиняюсь. Беру упыря назад. Но все равно — я вас не вызывал! И видеть мне вашу… лицо, когда я в астрале нахожусь, в улете… это мне, знаете, западло… Этак и об землю брякнуться недолго! И главное, только взлетишь — а тут какая-то… какие-то людишки начинают терзать душу, и всем наплевать, что она последний раз у тебя в теле…
— Вы что, помирать собрались? — спросил участковый на всякий случай.
— С какого огурца? — искренне изумился Ярослав. — А, вы про последний раз?… В том смысле, что душа — бессмертна, а тело наше — нет. Соображаете?
Лейтенант вздохнул с жалостью:
— Что же вы себя, паразиты, не жалеете, а? И умные, и ученые, и родители вам все на блюде несут, а вы… Вот вы говорите, что вы меня, Завьялов, не вызывали. И правильно — меня зато соседи ваши вызвали. И знаете почему? Потому что вы тут, в своем улете-то, целый дебош устроили…
Теперь Ярослав перевел взгляд на соседку.
— Это какие соседи? Это вот эта старая сука, что ли? — спросил он и скрипнул зубами.
— Ну-ну, — строго окоротил его участковый. — Вы полегче насчет выражений, Завьялов, а то я могу и протокольчик составить…
Но соседка не удовлетворилась этим, возмутилась слезливо:
— Как же тебе, Ярик, не стыдно! Мы ведь дружили с твоей мамой, я тебя маленького совсем помню, а ты меня… стыдно сказать, как обзываешь. — Она заплакала, не вполне, впрочем, натурально. — Ты так орал — я думала, тебя убивают, а ты вместо спасибо…
Но Ярослава не смягчили ни соседкины благодеяния, ни факт ее дружбы с покойной матерью.
— Спасибочки вам! — все с тем же дурацким поклоном сказал он. — Убедились, что меня не убили? Ну и катитесь! Что вы, гражданин лейтенант, эту старую кошелку слушаете? Пришел ко мне друг, мы с ним выпили маленько, как у нас, у русских, водится, маленько поспорили, а потом сами же и разобрались, что к чему. И все, и никому от нас никакого беспокойства. А вы, Маргарита Петровна, уж не обижайтесь на меня, — снова сделал он в ее сторону что-то вроде реверанса. Сказал вдруг безо всяких переходов: — Извините, я имею право выпить? Воды, конечно, воды! А то все в горле пересохло — ужас.