– Сколько с ним осталось человек?
– Много. Хватит, чтобы устроить вам ад. И отомстить за всех нас!
Кончилось все тем, что пленный боевик свалился с кровати, оборвав провода, после чего попытался перегрызть себе вены на руках. Так и издох, ко всеобщему облегчению.
Сейчас эту историю, в несколько сокращенном и искаженном виде, рассказал мне Кузьма. Я делал вид, что слышу ее первый раз и сильно удивлен.
– Марида не было ни в пещерах, ни в лагере на поверхности, – заключил свой рассказ Кузьма. – Он ушел… И когда говорят, что кто-то взял его имя и действует под ним, – это вранье. Он жив. И он продолжает жалить, как скорпион.
– Откуда такая уверенность? – спросил я.
– Я его видел.
– Когда? Где?
– Здесь! В Кручегорске! В тот день, когда меня взяли полицейские!.. Он убил Вакиля.
– С чего ты взял? – не верил я своим ушам.
– Я же видел со стороны, кто пришел на встречу с Вакилем… Потом долго думал, прокручивал все в голове. И теперь уверен на тысячу процентов – это был Марид.
– Как ты его мог в темноте узнать?
– По движениям. Я очень хорошо танцую. В молодости был на профессиональных подтанцовках на эстраде. Я ощущаю рисунок движения тела. Он так же индивидуален, как сетчатка глаза или следы пальцев. Это был Марид!
Да, Кузьма сумел преподнести неожиданный сюрприз. Фактически он сейчас заявил, что Марид в Кручегорске, где-то рядом, может, на соседней улице…
– Я уверен, что он здесь. И поэтому у меня появилось еще одно условие нашего сотрудничества, – произнес чеканно Кузьма, сразу посуровев.
– Ну что еще такое? – недовольно поморщился я. – Все же по долям обговорили.
– Мне нужен крест.
– Какой крест? – не понял я.
– Который Бешеный Марид сорвал с меня. Простой, из серебра. Единственный родной человек мне дал его перед моим уходом на военную службу. Это память.
– Пятнадцать лет Марид хранит дешевый серебряный крестик?
– Думаю, да… Тогда была безлунная, холодная ночь. Меня вывели на очередной расстрел. Осветили фарами автомашины. Я был уверен, что рассвета мне не увидеть. Марид лично сорвал крест с меня. И заверил, что будет хранить его при себе всегда. Как память об упрямом русском, которого не удалось сломить даже железной воле воина ислама.
– Что-то не верится, что он сдержал слово.
– А мы посмотрим… Этот крест важнее для меня всех их денег и золота…
– Ну тогда с тебя минус пятьдесят тысяч баксов с доли, – тут же продемонстрировал я бульдожью деловую хватку из разряда: конечно, оно ничего не стоит, но если вам так надо, то продам очень задорого.
Он задумался лишь на миг. И с готовностью кивнул: