– Кошмар! Кошмар! Кошмар!
На ленточке, которая была привязана к шарику, болталась записка: «Попалась!»
Эмма расхохоталась. Эта часть розыгрыша была и правда смешной.
Ниша провела рукой по глазам и нахмурилась. Обернувшись в поисках лже-полисмена, она обнаружила, что та давно скрылась с «места преступления», прихватив с собой нож. Тогда девушка поймала шарик, со злостью сорвала с него записку и швырнула на пол.
– Кошмар! Кошмар! Кошмар! – без устали повторял механический голос.
Шарлотта выскочила из душевой, каблучки ее выбили звонкую дробь на кафельном полу. Ниша, пунцовая от ярости, обернулась на звук.
– Настоятельно советую нас в этом не обвинять, – спокойно встретив ее взгляд, произнесла Шарлотта. – Иначе придумаем что-нибудь похуже.
За ее спиной стояли Мадлен и Лорел и тоже с угрозой смотрели на Нишу. Эмма же постаралась как можно быстрее проскочить мимо. Свернув в соседний коридор, подруги буквально упали на пол от смеха. Мадлен вцепилась в руку Шарлотты. Лорел хохотала так, что едва не рыдала.
– Лицо! Вы видели ее лицо! – выдавила Шарлотта.
– Бесценно! – поддержала ее Мадс.
Лорел ткнула Эмму пальцем:
– Чего ты такая кислая? Признайся, ведь было круто?
Теперь все они смотрели на нее, будто ждали приговора: казнить их за этот спектакль или помиловать. Эмма невидяще уставилась в большое, во всю стену, окно. С парковки выехал и скрылся из виду желтый школьный автобус. Мимо, оживленно болтая, прошла группа девочек в форме сборной по хоккею на траве. Наконец, собравшись с силами, Эмма повернулась к подругам Саттон, изучая их лица. Чем бы ни была «Игра в ложь», Саттон в ней была заводилой. Это уж точно.
Шарлотта шутливо помахала рукой у нее перед лицом:
– Ну что? Какую оценку мы заслужили? Двойку? Пятерку?
Эмма поправила сумку и выдавила неискреннюю улыбку:
– Пятерку с плюсом. Все прошло превосходно!
– Я знала, что ты одобришь, – Шарлотта улыбнулась, оглянувшись на остальных. В этот момент прозвенел звонок, и подруги бегом бросились вперед по коридору. Эмма поспешила за ними, хотя ее до сих пор немного трясло.
«Игра в ложь». Если Саттон и ее друзья устраивали такие розыгрыши слишком часто… Если их жертвами становились другие ученики, вполне возможно, что кто-то в отместку тоже зашел слишком далеко. Память некстати подбросила слова Шарлотты: «Можно подумать, Саттон, твои розыгрыши были безобидней!» Что, если причина убийства крылась именно в этом? Что, если Саттон придумала что-то слишком жестокое – и поплатилась за это?
Я глубоко задумалась, но на ум ничего не приходило. И все же где-то в глубине души я понимала: Эмма, скорее всего, права.