Она прошла весь путь, но под конец, похоже, испугалась.
Верх глупости – сожалеть о полученном удовольствии, и Росс не собирался ни о чем сожалеть. Что сделано, то сделано.
То, что произошло ночью, могло в корне изменить их отношения, могло разрушить их зарождающуюся дружбу, исказить смысл всех их поступков.
Его отказ, тогда в гостиной, был единственным разумным поступком, который он совершил за весь вечер. Пуританским, если угодно. Щепетильность и сдержанность. Насколько крепки их позиции в сознании циника?
В то утро Росс мог лишь формулировать вопросы, не находя ответов на них.
С какой стороны он ни пытался посмотреть на прошедшую ночь, было в воспоминаниях о ней что-то неприятное. И ни Демельза, ни он сам не были в этом виноваты. Видимо, все дело в истории их взаимоотношений. Чушь? А что сказал бы на это отец? Высокопарный дешевый треп ради оправдания собственной глупости.
Росс кое-как оделся и решил на какое-то время дать своей голове отдых. Он спустился вниз и постоял под струей из водокачки, изредка поглядывая на далекий утес, где строился Уил-Лежер.
Потом снова оделся и съел поданный Пруди завтрак. Она бубнила что-то себе под нос и без конца хваталась за поясницу, явно напрашиваясь на сочувствие. Покончив с завтраком, Росс послал за Джудом.
– Где Демельза?
– Откуда мне знать? – сказал Джуд. – Наверное, болтается где-нибудь неподалеку. Я видел, как она с час тому назад вышла из дому.
– А детишки Мартина уже пришли?
– Они на турнепсовом поле.
– Хорошо. И Пруди, как будет готова, пусть вместе с Демельзой тоже там поработает. На шахту я сегодня утром не пойду. Помогу вам с Джеком на сенокосе. Пора уже начинать.
Джуд что-то буркнул и не спеша вышел.
Росс еще некоторое время посидел за столом, а потом пошел в библиотеку и с полчаса занимался делами шахты. Покончив с бумажной работой, он отправился в сарай, взял косу и хорошенько ее наточил. Работа – верное лекарство, всегда излечит от дурных последствий ночи.
«Издержки духа и стыда расплата…»
Помнится, минувшим вечером, еще до того, как у них с Демельзой все случилось, он размышлял о том, что минувший день начался с поражения и поражением закончился. Утром все старые моральные ограничения вновь заняли свои позиции и пытались убедить его в том, что подобное суждение остается верным. Жизнь словно пыталась доказать Россу: удовлетворение желаний неминуемо влечет за собой разочарование. Правда, большинство людей считают иначе, однако это всего лишь распространенное заблуждение.
Первые правила этого урока Росс усвоил десять лет назад. Но тогда он еще не был таким сластолюбцем, поэтому вряд ли мог что-то в этом понимать. А вот отец Росса всегда был сластолюбцем и циником. Он знал цену любви и принимал ее такой, какая она есть. Разница между отцом и сыном состояла не в том, что Росс был холоден по натуре (это было далеко не так), а в том, что он слишком многого ждал от любви.