– Я сделаю все, что в моих силах. Буду рад тебе помочь. Но, увы, я не вращаюсь в тех же кругах, что и Фрэнсис. Мои интересы…
– Это можно устроить.
Росс посмотрел Элизабет в глаза.
– Как?
– Я могу попросить Джорджа Уорлеггана, чтобы он пригласил тебя на одно из своих собраний. Ты нравишься Джорджу.
– А о какого рода слухах идет речь?
– Говорят, что якобы Фрэнсис встречается с какой-то женщиной. Уж не знаю, правда это или нет, но я определенно не могу вдруг заявиться на их вечеринку. Не могу же я… шпионить за мужем.
Росс колебался. Понимает ли Элизабет, о чем просит? Ведь она фактически отводила роль шпиона ему. И к чему это приведет? Как его вмешательство сможет укрепить брак, если фундамент этого брака уже дал трещину?
– Не торопись с ответом, Росс, – тихо сказала Элизабет. – Подумай. Я понимаю, что прошу слишком много.
Изменившаяся интонация собеседницы заставила Росса оглянуться. В гостиную вошел Фрэнсис. Росс подумал о том, что, если подолгу сидеть в этой комнате, можно научиться узнавать по звуку шагов всех обитателей дома.
– Беседуете тет-а-тет? – поинтересовался Фрэнсис, иронически приподняв одну бровь. – Росс, да у тебя, никак, даже нет выпивки? Плохие же мы хозяева. Позволь, я смешаю тебе эгг-ног[19], чтобы согреться в этот зимний холод.
– Росс рассказывал о том, как продвигаются дела у него на шахте, – сказала Элизабет.
– Господи помилуй! Что за разговоры в сочельник! – Фрэнсис занялся приготовлением коктейля. – Росс, приходи к нам в гости в январе… или в феврале и рассказывай на здоровье о своих делах. Но только не сегодня, умоляю. Не станем же мы убивать праздничный вечер, сверяя пробы руды на медь.
Росс заметил, что Фрэнсис уже выпил, хотя пьян еще не был.
Элизабет встала.
– Когда так долго не видишься с кузеном, бывает сложно найти общую тему для разговора, – любезно пояснила она. – И нам, Фрэнсис, совсем не помешало бы чуть больше думать о Грамблере. Я должна уложить Джеффри.
И с этими словами Элизабет покинула гостиную.
Фрэнсис принес напитки. Он был в темно-зеленом сюртуке с засаленными манжетами. Последнее было крайне нехарактерно для аккуратиста Фрэнсиса. Однако больше никаких признаков грехопадения Росс не заметил. Волосы тщательно причесаны, галстук повязан, манеры в высшей степени изящные. Вот только лицо слегка пополнело, отчего Фрэнсис казался старше своих лет, и взгляд у двоюродного брата стал каким-то рассеянным, словно глаза его не хотели ни на чем подолгу останавливаться.
– Элизабет слишком серьезно относится к жизни, – заметил Фрэнсис. – Уфф! Так бы отреагировал на ее речи мой старик.