– Отчего же? – едва пошевелив губами, сказала Рут. – Я нахожу ее весьма поучительной.
– Сейчас половина десятого, – сообщил Уорлегган.
– Неужели, мэм? – сказала Демельза. – Не думала, что вас надо просвещать в подобного рода вещах.
У Рут даже ноздри от напряжения побелели. Вряд ли Демельза поняла всю подоплеку своего замечания – после пяти бокалов портвейна ей было не до того, чтобы тщательно продумывать свои остроты. Росс подошел к жене сзади и коснулся ее руки.
– Я совсем не это имела в виду, – ответила Рут, глядя мимо Демельзы. – Росс, примите мои поздравления, ваша супруга весьма искушена в искусстве развлечений.
– Я бы так не сказал. – Росс сжал руку Демельзы. – Но она быстро учится.
– Выбор наставника имеет огромное значение, вы не находите?
– О да, – согласилась Демельза. – Росс так добр, любую женщину, даже самую унылую и бесцветную из нас, он может превратить в блестящую красавицу.
Рут похлопала ее по руке. Наконец-то ей представилась возможность взять реванш.
– Не думаю, что вы компетентны в этом вопросе, дорогая.
Демельза посмотрела на Рут и кивнула:
– Да, пожалуй, мне следовало сказать – «любую женщину, кроме самых унылых и бесцветных».
Верити поспешила вмешаться в разговор, пока обмен колкостями не вылился во что-нибудь более серьезное. Гости начали двигаться к выходу из гостиной. Даже Джон наконец встал со стула. Все перешли в холл.
Пока гости смеялись и вели прощальные разговоры, Рут сменила изящные туфельки на туфли для верховой езды. Ее сшитый по последней моде плащ вызывал восхищение. Целых полчаса было потрачено на душевные прощания и обмен искренними пожеланиями в связи с праздниками, и ни одна шутка не осталась без ответа. Наконец вся компания расселась на лошадей, и те, цокая копытами, двинулись от дома по подъездной дорожке. Парадная дверь закрылась, Полдарки снова остались одни.
С какой стороны ни взгляни – это был звездный час Демельзы. Смотрины прошли с исключительным успехом. О том же, что успех этот частично был следствием тошноты за обеденным столом и пяти бокалов портвейна, выпитых в самый ответственный момент вечера, не знал никто, кроме нее самой.
Спустя два часа Росс с Демельзой, пожелав родственникам доброй ночи, поднимались к себе по широкой, увешанной портретами лестнице. Росс думал о том, что сегодня увидел свою жену в новом свете. На протяжении всего вечера к его внутренней радости примешивалась изрядная доля удивления. Очарование, даже красота Демельзы, когда она появилась в своем недавно сшитом модном платье. То, с каким скромным достоинством жена держалась за обеденным столом. Он-то ожидал, что Демельза либо занервничает и замкнется в себе, либо, наоборот, будет вести себя очень шумно и примется с волчьим аппетитом сметать с тарелок все подряд. Да еще в придачу ко всему Демельза, не уронив достоинства, чуть хрипловатым голосом, с характерным для здешних мест мягким «р» исполнила эти игривые песенки. Она кокетничала с Джоном Тренеглосом прямо под носом у Рут… и, чего уж греха таить, и у него под носом тоже.