– Юных особ? – переспросила миссис Тиг. – Ах да, конечно.
Капитан Блейми поклонился своей партнерше:
– Жарковато здесь. Не желаете освежиться?
Верити кивнула, она тоже не отличалась красноречием, и во время танца партнеры не перекинулись и парой слов. Удалившись в комнату отдыха, Блейми и Верити заняли скрытый папоротником уголок. Она попивала французский кларет и наблюдала за проходящими мимо людьми. Он ограничился лимонадом.
«Надо найти какую-то тему, – думала Верити. – И почему я не умею вести светские беседы, как другие девушки? Если бы только я могла его разговорить, ему было бы хорошо в моем обществе. Он такой же застенчивый, мне следует облегчить его положение, а не усложнять. Можно поговорить о ферме, но вряд ли ему будет интересно слушать о наших свиньях и курах. Шахты – не слишком увлекательная тема для нас обоих. О море я почти ничего не знаю, только про куттеры, сейнеры и всякую там мелкую рыбешку. В прошлом месяце было кораблекрушение… Но как-то неуместно и бестактно сейчас о нем вспоминать. Я могла бы сказать, что он прекрасно танцует. Но это неправда. Танцует он, как ручной медведь, которого я видела на прошлое Рождество».
– Здесь значительно прохладнее, – заметил капитан Блейми.
– Да, – согласилась с ним Верити.
– В зале душновато для танцев. Думаю, немного свежего воздуха не повредило бы.
– Да, конечно, погода очень теплая. Совсем не по сезону.
– Вы так замечательно танцуете, – потея, сказал капитан Блейми. – В жизни не встречал никого, кто бы так… э-э…
– Я очень люблю танцевать, – призналась Верити. – Но в Тренвите нечасто предоставляется подобная возможность. Сегодняшний бал – такое редкое удовольствие.
– Да-да. И для меня тоже. Редкое удовольствие. Даже не припомню, когда еще приходилось…
Блейми запнулся. В наступившей тишине до них долетали девичий смех и голоса молодых людей, флиртующих в алькове по соседству. Они явно прекрасно проводили время.
– Какие глупости болтают эти молодые люди! – вдруг вырвалось у Эндрю Блейми.
– О, вы так считаете? – почувствовав некоторое облегчение, отозвалась Верити.
«Ну вот, теперь я ее обидел, – подумал он. – Она могла не так меня понять. Как будто это и к ней тоже относится. Какие у нее прекрасные плечи. Я мог бы воспользоваться случаем и все ей высказать. Но имею ли я право хотя бы надеяться на то, что она меня выслушает? К тому же я так косноязычен, она смутится, едва только я начну говорить. Какая чистая у нее кожа, она как легкий западный бриз на рассвете, такой свежий и долгожданный. Как же хорошо впускать его в свое сердце».