Пень он увидел первый, раньше, чем Петька подвел его к нему.
Он обогнал Петьку, ступая все также легко и не слышно, подошёл к пню, окинул его быстрым взглядом и потом тщательно осмотрел местность вокруг него.
Петьке он велел не двигаться с места.
— Не мешай! — сказал он ему.
Через минуту он поманил к себе Петьку.
— Видишь?..
Он указывал ему на что-то вниз, шагая вперед от пня.
— Тут протащили дерево… и протащили вон куда…
Выпрямившись, он ткнул рукой в воздух в чащу леса…
— Вон она борозда-то, — продолжал он, присаживаясь на корточки. — Гляди! Ви?..
И он провел пальцем вдоль борозды, которую Петька, однако, никак не мог рассмотреть.
— Не видишь?.. Ну, а я вижу. Теперь стой… Теперь нужно дальше.
Он поднялся и пошел, немного согнувшись, опираясь руками около коленей, боком, двигаясь очень медленно и пристально вглядываясь вниз.
— Так… — заговорил он через минуту, — так-так… вот она.
Вдруг он порывисто шагнул и что-то поднял с земли.
— Тут, — сказал он с уверенностью, показывая Петьке какой-то желтый лоскуток. — Видал ты это?.. Должно, от штанов либо от кофты…
Он бросил лоскуток, нагнулся опять и все так же боком стал подвигаться дальше.
Петька шел за ним, покрикивая на медведя:
— Васька, назад! Васька, стой!
Несколько раз Семен останавливался, замахивался на Ваську и кричал вполголоса, иногда понижая голос до шёпота:
— Назад, анафема!
Васька щурил глаза, будто Семен собирался выстегать ему глаза хворостиной, пятился задом, и наконец, пошел рядом с Петькой…
Стали попадаться смятые кусты, поломанные ветки…
В одном месте, в низине отчетливо видны были следы нескольких человеческих ног.
Семен сосчитал следы.
— Четверо, — сказал он Петьке. — Вчетвером тащили.
Еще прошли они около сотни шагов.
Где-то, скрытый за кустами, звенел глухо, как под землей, ручей.
— Стой теперь, — сказал Семен. — Тише, Петька…
Осторожно опустил он винтовку прикладом вниз и оперся о ствол.
Кругом было тихо.
Вдруг где-то внизу, за кустами не было видно, где, отчаянным взвизгивающим лаем залилась собака.
В ту же минуту, прежде чем Петька успел придти в себя от неожиданности, медведь скрылся в кустах…
Потом Петька опять его увидел: глухо ворча, он поднялся на задние ноги.
В кустах что-то блеснуло.
Собака продолжала лаять визгливо, звенящим переливчатым лаем.
Яркая тонкая огненная полоса сверкнула из кустов… громко бухнул выстрел.
С яростным ревом медведь опустился опять на четвереньки и, ломая ветки, как солому, двинулся вперед.
Петьке видна была только его спина. По обе стороны отгибались влево и вправо, смыкаясь опять позади его, тонкие виноградные лозы.