У Эдуарда появился соблазн двинуть психически больному Шамаю кулаком в подбородок, чтобы доказать, что божок то глиняный! В принципе с ним Дуля еще подросток, и три девки распущенные до крайности. Эдик достаточно спортивен и крепок, чтобы с ними справиться. Правда, возможно, тогда придется бить женщин. Это остановило Эдуарда. Не говоря о том, что молодой мужчина не отличался чрезмерной решительностью.
Шамай поглядел на черноволосую. Там поняв, тоже наклонилась к Эдуарду. Смазливый мужчина впрочем, достаточно силен, чтобы девичий язык снова пробудил желание.
Эдуард тяжело задышал. Как это приятно молодому мужскому телу. Даже забываешь про стыд. Набухает и пульсирует нефритовый стержень.
Шамай произнес со смаком:
— Если большинство восточных религий проповедует аскетизм, то мое учение Надбога состоит в том, что именно через секс человек в первую очередь познает феноменальную космическую силу. Поэтому, с каждым актом мы становимся сильнее, и растем духовно. И в этом заключается немалый смысл жизни. Тем более инстинкт размножения основной, и его активное использование пробуждает в организме ранее дремавшие силы. А когда вы получите по планете, у вас будут миллиарды любовниц. И вы познаете феноменальную космическую силу.
Эдуард совершенно искренне ответил:
— Вот с этим я согласен на все сто! Секс это прекрасно!
Шамай кивнул и с пафосом произнес:
— Секс факел жизни — кому любовь не до фонаря! А кому до фонаря, тот получит фингал!
После чего экстрасенс-шизофреник доверительно произнес:
— Вот видишь, как я устроился. Не бедствую! Издавался в нескольких журналах. У меня есть повесть, точнее целый роман о попаданце в Николая Второго. Была издана за гонорары.
Эдуарду стало интересно:
— И что там сделал многострадальный царь-батюшка?
Шамай с победным видом ответил:
— В первую очередь ввел православную инквизицию, для борьбы с большевиками, эсерами, и прочими экстремистами. И узаконил, разумеется, пытки, сжигание на кострах, и прочие виды расправ с инакомыслием. Кроме того сам царь стал главой церкви, что значительно укрепило его власть!
Эдуард искренне ответил:
— Это интересно… Хотя признаться — инквизиция жестко.
Шамай крикливо произнес:
— Жестокость! Жесткость! И еще раз жестокость — цементирующая нацию!
Эдуард восхищенно заметил:
— Ну, ты прямо как Фридрих Ницше!
Шамай похлопав глазами, сердито ответил:
— Сравнил ты меня с ним! Да я куда круче!
Дуля ответил с неуклюжей шуткой:
— Крут как утес Стеньки Разина!
Шамай свирепо рыкнул:
— Замолчи дурак!
Дуля скоромно ответил:
— Я не достоин такого высокого звания, как дурак!