- Нет, - покачал я головой, - к сожалению, нет. Они, у меня, конечно, молодцы, но не настолько, чтобы поселить тебя в одну комнату со мной.
Мелкая отчаянно покраснела.
- А... как тогда? - бровки ее недоуменно вскинулись.
- У тебя есть другие родственники? - уточнил я на всякий случай.
В глаза напротив вернулся испуг. Потом Мелкая, словно через силу, кивнула:
- Бабушка под Ташкентом. Но мы не общались... После того, как мама...
- Неважно, - остановил я ее, - адрес знаешь?
Она на миг прикрыла веки, потом сказала ничего не выражающим ровным голосом:
- Адрес я помню, - и занавесилась челкой.
Я осторожно взял ее за покорную кисть.
- То-о-ом, - имя царапнуло язык, и я на миг запнулся, а потом продолжил твердо, словно вколачивая каждое слово: - Я. Тебя. Забрал. А вот на время или нет - решать тебе.
Она торопливо вскинула взгляд. В легком сумраке комнаты глаза ее казались невероятно огромными и почти черными. В них что-то мерцало - такое, в чем можно было бы разобраться прямо здесь и сейчас, но вот этого-то мне и не хотелось, поэтому я бодро продолжил:
- Бабушка - это все равно твоя семья. Захочешь - поедешь к ней, не захочешь - не поедешь. Да и о лете надо думать...
- Тогда я ничего не понимаю, - призналась Мелкая, растерянно мигнув.
Это короткое движение век опять ее преобразило: теперь напротив меня сидел испуганный ребенок.
- Это потому, что мимо тебя прошло одно важное обстоятельство, - начал я объяснять расклад, - я это от всех скрываю, только родители в курсе. Кхм... Кузя подозревает, правда... Ты же знаешь, что я шью. Что не знаешь: кое-что из сшитого я потом продаю через комиссионки. Получается очень даже хорошо. Половину денег сдаю в семью, но и мне остается немало. Так что мы просто снимем тебе жилье недалеко от школы. И это будет наша квартира, - я замолчал, давая ей время оценить решение.
- А... Но... А как же... - забормотала она потрясенно.
- Остальное тоже купим, - отмахнулся я, - еду, одежду. Нам повезло, что вот как раз это - не проблема.
- Я... - вспыхнув надеждой, она вся подалась мне навстречу. Кисть ее, до того безвольная, вдруг ожила, схватившись за мою, - мне совсем немного надо! Я научусь и буду помогать тебе шить...
- Ох... - длинно выдохнул я и горько улыбнулся, - горе ты мое тощее...
Вслушался в себя, взвешивая все в последний раз - чтобы не случилось, обратной дороги у меня теперь не будет. Встал, подхватывая ее - она только тихо ойкнула, и пересел в кресло, разместив Мелкую у себя на коленях.
- Давай определимся в самом главном, - и проговорил в ушко, выделяя каждое слово: - Я. Тебя. Усестряю.