— Каждый день — новые заботы. Только что у меня был оберст Верте из Абвера. Опять этот трижды проклятый богом паршивец Ливен.
— Тот, которого мы держали? — спросил адъютант.
— К сожалению, мы его упустили, извините, оберштурмфюрер, у меня нет привычки разговаривать в таком тоне, но с этим негодяем у нас одни заботы.
— Что же на этот раз? — спросил адъютант.
— Убийство Петерзена.
Зять рейхсфюрера с шумом поставил свою рюмку на стол. На его лице подрагивали мышцы, оно меняло цвет. Всем было известно, что Редекер дружил с убитым в Тулузе Эрихом Петерзеном. Поэтому было понятно его состояние. Айхлер объяснил. Оберст Верте посетил его, чтобы сообщить, что Абвер имеет большой оперативный интерес к находящемуся под подозрением банкиру Ферро, который является ключевой фигурой в организации, спекулирующей валютой, к которой принадлежат и немцы. Редекер пил коньяк. Он до того вдруг разволновался, что не мог сделать глоток.
— Ну и что? — глухо прозвучал его вопрос. — Что общего имел Петерзен с валютной контрабандой?
— Разумеется, ничего. Верте предложил вести совместное расследование убийства нашего камерада.
Редекер взволнованно спросил:
— Вы, естественно, отклонили эту просьбу, штурмбаннфюрер?
— Я, конечно, отклонил вначале. Тогда он показал мне секретное досье и прямо из моего кабинета позвонил Канарису. Тот, очевидно, переговорил с вашим тестем. Тридцать минут назад пришла шифровка из центра — «расследование вести совместно с Абвером».
Лицо Редекера вдруг покрылось крупными каплями пота. Он встал, отвернулся от собеседников и вытер его. Айхлер продолжал раздраженно говорить:
— Верте уже по пути в Тулузу. Его сопровождает герр Ливен — проклятый агент-двойник, свинья, обведшая вокруг пальца наших лучших людей. Человек, по которому давно уже плачет противотанковый ров.
Айхлер сделал большой глоток коньяка.
— Ну, попадись он мне в руки… В чем дело?
В кабинет вошел один из его сотрудников.
— Пришла женщина, говорит, что хочет с вами побеседовать.
— Пусть завтра запишется на прием.
— Извините, штурмбаннфюрер, она штабехауттфюрерин.
— Что?
— Да, да, она штабехауттфюрерин Мильке из личного штаба рейхсарбайтерфюрера Хирля.
Редекер коротко кашлянул. Винтер просиял. Айхлер глубоко затянулся сигаретным дымом и выдохнул его, затем встал с кресла.
— Примите штабехауттфюрерин!