— Сеньора Родригес, прошу уделить мне внимание для серьезного и срочного разговора.
— Нет, нет! — вскрикнула прекрасная Эстрелла, отшатнувшись от него.
— И все же, — возразил он, — речь пойдет о Жане Леблане.
— Кто вы?
— Вальтер Левис. Я прибыл из Лондона.
То, что он прибыл из Лондона, было правдой, а то, что его звали Вальтером Левисом, было неправдой. Это был Петер Ловой, которого шеф, М-15-й, послал, чтобы он привез, наконец, подлого Томаса Ливена в Лондон.
— Что вы от меня хотите, мистер Левис?
— Скажите, где месье Леблан?
— Почему вас это интересует?
— Он обманул меня, он обманул Родину! Подлец!
— Замолчите!
— Субъект без чести.
— Убирайтесь, или я вызову полицию!
— Как вы, сеньора, можете помогать немцу, хотите, чтобы Гитлер выиграл войну?
— Гит… — слово застряло в лебединой шее не избалованной счастьем при игре в рулетку красавицы. — Что вы сказали?
— Как вы можете помогать немцу!
— Немцу? Нет! Нет! — обеими руками она схватилась за голову. — Вы лжете!
— Нет, не лгу! Томас Ливен — фашист!
— Жан — фашист? Невозможно! Даже представить себе нельзя после того, что я с ним испытала. Столько нежности, шарма. Нет, он должен быть французом!
— Он вам лгал, сеньора, так же, как лгал мне. Жан Леблан является немецким агентом. Его надо обезвредить.
— Пойдемте в дом, мистер Левис. Приведите мне ваши доказательства, голые факты, и если вы мне дадите их в руки, то…
— Что тогда, сеньора?
— Тогда я буду мстить! Ни один немец не имеет права так вести себя с Эстреллой Родригес. Ни один и никогда!
«Завтра» — это слово Томас Ливен наиболее часто слышал за неделю своего пребывания под арестом. «Завтра», — говорили охранники, «завтра», — говорили следователи, «завтра», — утешали себя арестованные, которые месяцами ожидали решения своей судьбы. В переводе на общечеловеческий язык это означало: завтра один Бог знает, что может произойти, и пусть это будет для нас приятной неожиданностью.
После ареста Томас содержался в следственной уголовной тюрьме «Торель», расположенной на одном из семи холмов Лиссабона. «Торель» была переполнена. Через несколько дней Томас был переведен в «Альхубе», средневековый пятиэтажный дворец в старой части города.
Над порталом дома сохранился герб архиепископа Мигеля де Кастро, жившего с 1568 по 1625 год и использовавшего дворец как тюрьму для духовных лиц, совершивших преступления против церкви.
«Должно быть, — думал Томас после помещения его в это заведение, — процент священнослужителей в XVI веке среди преступников был довольно высоким, так как „Альхубе“ — очень вместительная тюрьма».