переговоры с этой женщиной.
– Ты переходишь границы. Типичный Макиавелли, – отвечает она. [Прим. пер. –
Исторически Макиавелли принято изображать тонким циником, считающим, что в
основе политического поведения лежат выгода и сила, и что в политике следует опираться
на силу, а не на мораль, которой можно и пренебречь при наличии благой цели]
Гневно, я тут же отвечаю ей:
– Я бы не вел себя как первоклассный урод, если бы ты поговорила со мной. – Черт, я
решаю взять себя в руки и попробовать снова. – Детка, скажи мне, что тебя беспокоит.
Вместо легкомысленного ответа, она выдыхает.
– Ты прав, у меня стресс, но это не имеет ничего общего с работой. Моя соседка плохо
себя чувствует. Все сложно... я бы хотела… я… помочь ей.
Услышав, как она заикается, я сжимаю челюсти, запуская пальцы в волосы, думая о
женщинах. Христос, если бы мой друг заболел... простудился или еще какое–то там
дерьмо, я бы навестил его только тогда, когда ему стало бы лучше, а не мешался бы ему.
Но у девчонок все по–другому. Зная Кса, конечно она бы беспокоилась, если бы кто–то о
ком она заботится, заболел.
– Что случилось с твоей соседкой? Ей нужно к врачу или ее надо отвезти в больницу? Я
буду у вас через секунду.
– Эй, начальник крестоносцев. Притормози.
Если бы она только знала, насколько уязвимым я был из–за нее.
– Кса. Я могу помочь. Если ты позволишь мне.
– Беннетт, спасибо за беспокойство. Она будет в порядке. Все очень не просто сейчас, и ей
нужен кто–то, кто бы присматривал за ней. Ее семья не очень поддерживает ее
эмоционально.
– Тебе нужно взять отпуск, чтобы помочь ей? – А наблюдаю за ее окнами и вижу, как
темная тень мелькает по стене, двигаясь в сторону двери на балкон, и, наконец, я вижу ее
светлые волосы. Подняв бинокль, я наблюдаю за ней. Слежу за женщиной, с которой, как
мне кажется, я не могу разорвать связь.
– Спасибо, но нет. Я приготовила ужин, и сейчас прибираюсь.
– Ты готовишь? – На секунду опускаю бинокль, затем поднимаю его обратно к глазам. –
Как в ресторане?
Она смеется, и я вижу, как она накручивает свой золотистый локон на пальчик, стоя и
смотря сквозь дверь балкона.
– Да. Я на самом деле люблю готовить. Это меня расслабляет.
Черт, я хочу выйти из машины и подкрасться поближе. Я сделаю все, чтобы удержать ее на
линии, разговаривая со мной, впуская меня в свою жизнь, и просто слушая ее смех.
Должен ли я сказать ей, что я жду ее?
– Ты уверена, что ты в порядке? Твоя соседка в порядке?
В ответ стоит тишина, и я смотрю на нее в бинокль, видя, как она закрывает на секунду
глаза. Она устала от моих вопросов? Потом она улыбается, прижимаясь лбом к стеклянной