Очнулась я от тряски. Открыла глаза, поморщившись от боли, подняла руку, нащупала шишку на затылке. Вот надо же было так влипнуть! Осторожно сев, я осмотрелась. Глаза немного привыкли к полумраку. Судя по всему, я находилась в фургоне, с весьма неплохой скоростью куда-то двигающемся. На полу лежала жиденькая охапка соломы. Я подобралась к одной из щелей кузова и выглянула наружу. Фургон, запряженный тройкой лошадей, катил по лесу, чувствительно подпрыгивая на кочках и колдобинах. Я села на пол, обдумывая варианты действий. По всему выходило, что пока моя тюрьма на колёсах не остановится, лучше и не пытаться выбраться. Интересно, кому и, главное, зачем, я понадобилась? Что с меня взять-то, кроме пары монеток? Остановился фургон примерно через минут двадцать. Раздались голоса, громкий смех. Двери распахнулись, заставив меня зажмуриться от яркого света.
— Ты смотри, какая пташка! — цокнул кто-то языком.
— Светлая, — с гордостью произнёс второй голос. — Князь наверняка отвалит за неё не меньше десятка золотых. Проще выкупить, чем искать новую.
— Дай посмотреть-то! — вмешался третий голос. — Тащи сюда!
Меня грубо выволокли из фургона. Вокруг столпился с десяток мужиков разной степени небритости.
— Плосковата, но в целом ничего! — снова цокнул языком первый, обладатель чёрной татуировки на щеке. Он потянулся к моей груди, за что моментально получил от по рукам.
— Грабли убрал! — рявкнула я на него. Попятился не только нахал, но и остальные бандиты, явно не ожидавшие от меня такого поведения. — Нечего ко мне тянуться!
И добавила пару крепких выражений из золотого фонда советского кинематографа. В принципе, ругаться я не любила, хоть и умела. Зато сейчас эти знания помогли ошарашить противников и дать мне несколько секунд форы. Почувствовав, что за моей спиной кто-то стоит, не оглядываясь, резко шагнула назад, целясь локтем в живот, перехватила согнувшегося противника, бросила его на землю и рванула было к краю полянки. Но один из стоявших на пути мужиков легко перехватил меня, толкнул обратно. А дальше разбойники бросились на меня всей кучей, злобно ругаясь. Я отбивалась как могла, щедро раздавая тычки и зуботычины, проводя много раз отрепетированные на тренировках болевые приёмы, но противников было слишком много. Они повисли на мне, как собаки на медведе, повалили на землю. Кто-то резко рванул мою рубаху, начал задирать майку. Я вскрикнула, пытаясь вырваться, укусила чью-то волосатую руку. Укушенный зарычал и ударил меня, целясь в лицо кулаком. Я отвела голову, насколько это было возможно, и тяжёлый кулак прошёл вскользь по брови и скуле.