Они пили уже по третьей чашке кофе.
Рассказ Софии занял немало времени, потому что смущенно кружил вокруг да около, заменял ясные слова иносказаниями и эвфемизмами, отвлекался на оправдания и ответы на никем не предъявляемые обвинения и упреки, медлил на каждом сюжетном повороте и свелся, в конце концов, к следующему.
У Лили Темизель был брат. Чуть старше нее, но отнюдь не выглядевший стариком. Напротив. Много лет провел в Швейцарии, занимался там каким-то бизнесом, имел то ли двойное, то ли тройное гражданство, удачно играл на бирже, купил дом где-то в Альпах и вообще преуспевал. Впрочем, вся эта семейка… деньги к деньгам, как говорится. Женат господин Омер был на немке, в браке не так чтобы особенно счастлив или несчастлив, и потому, овдовев несколько лет назад, воспринял свое новое положение весьма спокойно. Дочь давно живет отдельно, у нее своя семья, а господин Омер вдруг понял, что сыт Европой по горло и хочет перебраться на историческую родину.
И он перебрался. Купил хорошую квартиру в Измире, дачу в Чешме, ходил только в рестораны с национальной турецкой кухней, слушал только турецкую музыку и, доведя свой новорожденный патриотизм до логического конца, решил жениться на соотечественнице. Не испорченной феминизмом и фаст-фудом.
Он вдруг осознал, как ему всего этого не хватало: традиционного завтрака с маслинами и брынзой, правильно заваренного чая в маленьких стаканчиках, домашней выпечки и сладостей всех сортов, турецкого быта с его чистотой, накрахмаленными кружевными салфеточками и легким запахом лимонного одеколона. Визитов к родным по праздникам с церемонными приветствиями и обязательным почтительным целованием рук старшим – даже если сам ты давно не молод. Вывешенных на балконах промытых специальными шампунями ковров. Пикников у моря с мангалом и постеленными на земле разноцветными циновками. Вечернего сидения на балконе с чашечкой хорошего кофе и сигаретой. И, может быть, с приятной женщиной, вяжущей тоненьким крючком бесконечную ленту белоснежного кружева, которое она сматывает в рулон и закрепляет большой английской булавкой.
Постепенно образ этой женщины приобрел вполне конкретные очертания и переместился в его мечтах с последней ступеньки на самую верхнюю, опередив пикники, завтраки, ковры, домашнюю выпечку и накрахмаленно-лимонный быт. Точнее, соединившись со всем этим.
Было очевидно, что ему, еще не старому, богатому, европейски образованному мужчине, найти жену проще простого. Только кликни.
Не перевелись и вряд ли переведутся женщины, готовые воспринимать брак как сделку. Продавать себя за деньги ежедневно – это ах как плохо, ни в коем случае! Продать себя за большие деньги один раз – это, может, и плохо, но если так поступила ваша знакомая, а не вы сами. За комфорт, беззаботность, уверенность в завтрашнем дне многие согласились бы подавать господину Омеру завтрак, и печь крошечные пирожки из слоеного теста, и вязать крючком белоснежное кружево.