— Да, — ответил я.
— Замечательно. Райан Ванн был вашим пациентом. Верно?
Я напрягся.
— Я не собираюсь обсуждать это с прессой, — сказал я, скрываясь от него в своём кабинете. — Хорошего вам...
Он вытянул руку и придержал дверь, которую я пытался закрыть. Этот властный жест заставил меня выслушать его.
— Давайте поговорим внутри, — попросил он.
Он объяснил, что работает в полиции штата, а потом позволил мне изучить удостоверение личности и позвонить двум своим начальникам. Он также объяснил, что девять месяцев назад Райан Ванн вышел из комы.
— Но в газетах ничего об этом не писали, — сказал я.
— Мы держим это в секрете. Хотим, чтобы он закончил процесс реабилитации и научился заново говорить. Мы также хотим пообщаться с ним до того, как начнется суд Линча>41. Хотим выяснить, почему он это сделал. — Полицейский на мгновение прикусил внутреннюю сторону щеки, а потом продолжил. — Находясь в полубессознательном состоянии, Райан кое-что сказал... Но как только он пришел в себя, то прекратил разговаривать. На сегодняшний день он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы ему можно было задавать вопросы.
— Интересно, — осторожно произнес я. — И как это связано со мной?
Нур уселся в кресло и сложил руки на коленях.
— Он сказал, что будет разговаривать только с вами, доктор. Так что вы на это скажете?
Что можно ответить на такое предложение? Очевидно же, что я согласился. Это возможность, которая выпадает лишь раз в жизни. Я буду уже не просто психологом, доктором Атласом Спенсом. Я стану криминальным психологом, который консультирует полицию штата. Кто знает, это дело может стать одним из многих.
Я не видел пациента много лет и понимал, что он, конечно же, изменился. Тем не менее, мне не удалось сдержать удивленный возглас, когда Нур и ещё один полицейский привели меня в палату Райана. Я зашел в маленькую белую комнату, больше похожую на тюремную камеру. Кровать, раковина для умывания и туалет — вот и всё что составляло её содержимое. Райан сидел на кровати лицом к стене. А может быть к окну. Почти под потолком находилось маленькое окошко. «Голое», как вы понимаете. Не думаю, что он мог что-то в него видеть. Но, вполне возможно, что ему просто нравилось смотреть на него и представлять, как легкий ветерок ласкает его лицо.
— Добрый день, Райан, — сказал я.
— А сейчас день? — повернувшись, поинтересовался он.
Его речь была какой-то заторможенной. Ему явно было тяжело говорить, потому что шевелилась лишь правая половина губ.
— Иногда за этим сложно уследить.
Он казался нормальным и это удивило меня больше всего. Райан был заросшим и болезненно худым. Правой рукой, он безостановочно отбивал какой-то ритм на колене. Вторая же, левая, свисала вдоль тела. Скорее всего, она была частично или полностью парализована.