Шитца устал и закрыл глаза. Он тяжело дышал. Лихорадочный огонь пожирал его и зажег румянец на старом, изможденном лице.
— Я скоро умру… Как хорошо, что я встретил тебя!.. Ты закроешь мне глаза и похоронишь по нашему обычаю. Проходит все… народы умирают, как человек, и гибнут целые государства… Быть может, ты последний человек из Атлантиды. Что сталось с другими?.. Умрешь и ты, и память об Атлантиде изгладится в грядущих тысячелетиях… Скоро восход… Вынеси меня на берег…
Акса-Гуам вынес жреца и положил лицом к востоку.
Шитца не мог уже говорить. Он смог только улыбнуться первым лучам солнца и умер.
Акса-Гуам остался один — быть может, один во всем мире, последний человек из Атлантиды.
Он познакомился с обитателями этих унылых мест и скоро завоевал своими знаниями их глубокое уважение.
Когда настала весна, он научил их обрабатывать землю и засевать вспаханные мотыгами поля. Он научил их добывать огонь посредством трения сухих кусков дерева или высекая искру из кремня в сухие листья и мох. Многим ремеслам и знаниям научились они от него. Одни из них стали оседлыми земледельцами, другие продолжали заниматься охотой и войнами. А в долгие зимние вечера он рассказывал им чудесные истории о Золотом веке, когда люди жили счастливые, среди вечно цветущих садов и деревьев, которые дают плоды несколько раз в год, — жили, не зная забот и нужды… Говорил о богатстве и великолепии Островов Блаженных, о Золотых Садах с золотыми яблоками, о героических битвах и об ужасной гибели целого народа и страны, о страшных ливнях, сопровождавших эту гибель, о спасении на кораблях немногих из них, о своем плавании, которое длилось сорок дней и сорок ночей, и о своем спасении…
Люди слушали эти рассказы с захватывающим любопытством детей, передавали друг другу, прибавляли и украшали эти повествования от себя, берегли, как священное предание.