Отвожу Зухура в сторону.
— Я возвращаюсь. Дальше поезжай один.
Он взвивается:
— Как это возвращаешься?! Ты слово мне дал!
— Тебе? Когда это? Я перед Сангаком был в ответе. И баста.
— Ты мне обещал! Поехать в Калаи-Хумб обещал. Я спросил: «Обещаешь?» Ты сказал: «Поеду». Забыл? Это разве не обещание?
По сути, он прав. Формально я не произнес: «обещаю». И что с того? Никого не колышет, вслух ляпнул или подразумевал. Подразумевал — выполняй. Несмотря ни на что. Даже на приметы.
— Черт с тобой, — говорю. — Только не надейся, подгузники на тебе менять не буду.
Зухур напыживается, открывает рот… Ястребов окликает:
— Парни! Время — золото. Едете или остаетесь?
Зухур, торопливо:
— Едем, едем…
Ястребов — старлею:
— Саня, отворяй ворота! Мы с ребятами трогаемся.
Старлей:
— Поезжай один. Маркелов приказал их тормознуть.
— Да ну! С чего это? Я с ним сейчас поговорю. Мигом уладим. Он где? В комендатуре?
— У себя.
— Отлично. Скомандуй своим орлам, чтоб меня соединили, — обнимает старлея за плечи, тащит к воротам.
Подхожу к сержанту:
— Мужик этот, Ястребов… Кто такой?
— А ты сам спроси. Я его не допрашивал. Кто, кто?! Мафиозо, мать его в масть. Со всеми дружит. Со всеми вась-вась: с боевиками, с местными начальниками. Ну и наши его не обижают…
— Ну, дела, — говорю. — Погранцы с мафией корешатся.
Сержант оскорбляется:
— Ты что, блядь, дурной?! С луны? Здешней ситуации не знаешь? Не корешатся, а вынуждены считаться. Попробуй-ка его обидь, разом осиное гнездо разворошишь. Такая буча начнется. Все местные с ним повязаны. А нам чего? Государство чужое, мы не прокуратура, наше дело — границу охранять. Мирно едет — пусть себе едет. Пропуск оформлен, документы в порядке…
Хлопает дверца ястребиного уазика. Выходит молодая женщина в армейском хаки. На окружающих — ноль внимания. Стягивает с головы тонкую косынку, перевязывает заново. Волосы русые, но понимаю, что не русская. Восточная кровь. Откуда-то с Кавказа.
— Жена, — сообщает сержант. — Они всюду вдвоем. На тот берег тоже вместе мотаются.
— В Афган? Поня-я-я-тно. Стало быть, боевая подруга.
— Подельница, — поправляет сержант и отходит. Хватит, мол, разговор окончен.
В одиннадцать семнадцать зеленые ворота с красными звездами распахиваются. БМП медленно вползает назад. Выходят старлей и Ястребов. Замечаю, что женщина улыбается, машет старлею рукой. Тот ухмыляется в ответ, шлет воздушный поцелуй. Ястребов показывает большой палец — «все о’кей». Старлею:
— Саня, распорядись, пусть палку уберут.
Сержант поднимает шлагбаум. Путь на Калаи-Хумб открыт. Ястребов рвет с места первым. Следом отъезжают фургон с бойцами, «Волга». Ахадов запускает двигатель, трогается. Злорадствует: