Было еще совсем темно. Я лежала и слушала, как во дворе переговариваются женские голоса. Потом вдруг глуховато затараторил бубен:
«Тум, тум, тум, тум-балаки-тум, тум-балаки-тум…»
И замолчал. Потом вновь несколько ударов:
«Тум, тум, тум…»
Я представила, как музыкант на летней кухне над глиняным очагом настраивает бубен. Водит им над пламенем, чтобы кожа получше натянулась, и пробует, как звучит. Позванивают стальные кольца-сережки на деревянном ободе. Пляшут красные огненные языки. Я как завороженная гляжу на огонь, а дойрист-музыкант — молодой, ладный — поднимает бубен над головой и выстукивает звонко:
«Тум-балаки-тум, тум-балаки-тум… Тум, тум…»
Смех. Значит, соседки уже собрались. Почему не приходят за мной?
Я уже ни на что и ни на кого не надеялась. Даврон попросту сбежал куда-то после того, как наобещал мне, что могу ничего не бояться. А у самого даже не хватило смелости явиться лично и сказать, что ничего не получилось. Я бы, по крайней мере, не чувствовала себя обманутой и преданной. К тому же нашел, кого прислать вместо себя, — того прыщавого урода, что был с подонками, которые тащили меня в машину на дороге. Урод заявился, выпалил: «Даврон сказал, что все нормально» — и попятился, чтобы дать деру. «Что, и все?!» «Да, все». «Даже записки не написал?» «Нет, не написал». По глазам видела, что врет. Потерял, видимо. Да какая разница! Я все равно не стала бы читать. Очень мне нужны извинения и прощальные приветы. Я даже не разозлилась, так мне стало горько и одиноко.
Потом стала думать об Андрее. Ему, конечно, еще хуже, чем мне…
И тут она вошла. Как всегда — не постучалась, не спросила разрешения. Вошла как в коровник или загончик с овцами, нагнулась и потрясла меня за плечо.
— Поздравляю с праздником! Сегодня замуж выходишь.
Вот и выходи сама! Я лежала с краю, лицом к двери, а тут перевернулась на другой бок и притворилась, что продолжаю спать. Она сказала:
— Эй, девочка, много дел надо сделать.
Мама тоже давно не спала. Лежала рядом и молчала. Сейчас она села и сказала резко:
— Оставь мою дочь в покое.
Бахшанда на нее даже не глянула.
— Женщины пришли. Стыдно заставлять их ждать.
Я не шелохнулась. И тут наша тигрица меня удивила. Никогда от нее не ожидала. Она присела рядом с постелью и сказала мягко, даже ласково:
— Зарина, все так замуж выходят. Девушек не спрашивают, хотят они или не хотят…